{jcomments on}Ответ человеку, орудующему кирпичом

Уважаемый читатель,

мне кажется, что для человека, не читающего свободно по-немецки, предпочтительней получить представление об этой истории, прочитав о ней по-русски. Настоящий комментарий является свободным пересказом фактов и соображений, изложенных в открытом письме.

Итак, существует мое открытое письмо, адресованное представителям вертикали еврейской власти: генеральному секретарю Центрального Совета евреев в Германии Штефану Крамеру, председателю Земельного союза еврейских общин земли Северный Рейн доктору Одеду Горовицу и председателю Совета еврейской культовой общины Эссена Леониду Новосельскому.

В письме речь идет о том, что я инициировал в социаламте и правоохранительных органах города Эссена разбирательство против семьи, главой которой является председатель правления общины города Евгений Будницкий. Соответствующие сообщения направлены также всем действующим бургомистрам города и в прокуратуру.

По моим предположениям, оба члена этой семьи получают пособие базового обеспечения по старости, и, кроме того, пополняют семейный бюджет за счет украинской пенсии, получаемой вторым членом семьи многоуважаемого городскими властями еврейского председателя. По моим предположениям, семья получает дополнительный доход, который укрывается от социального ведомства.

Я пришел к этому выводу в результате следующих размышлений:

— лет 10 или более тому назад руководитель еврейской общины Будницкий заключил новый брак с женщиной-нееврейкой, когда по законам Украины та уже была в пенсионном возрасте;

— выезжала его новая жена не на ПМЖ, а по какой-то другой причине. Поэтому имела возможность не сдавать внутренний паспорт и оставить действительной свою регистрацию по месту жительства. А, значит, остаться в Единой электронной системе учета данных о гражданах Украины — Украинском национальном демографическом регистре, с которым сверяются списки украинских пенсионеров, живущих в Украине. И могла выехать в Германию не снимаясь с пенсионного учёта в Украине, которая, как известно, пенсии лицам выехавшим на ПМЖ, не выплачивает.

Я также предполагаю, что семья «многоуважаемого» председателя взаимным уважением городским властям не отвечает и поэтому не информировала город о факте получения украинской пенсии, хотя при солидарной ответственности за правильность заполнения формуляров, оба супруга обязаны были это сделать.

Кто-то может возразить, что, мол, украинские пенсии небольшие. Но, как ни крути, простой подсчет говорит о том, что ущерб, который нанесен городу и немецкому налогоплательщику, составил за 10 лет тысяч от 12 до 20 полновесных Евро.

Мне неизвестно, в каком статусе живет в Германии действительная жена главного эссенского еврея. Это может быть, например, и временный вид на жительство. Я не буду удивлен, если окажется, что стараниями мужа женщина получила разрешение на ПМЖ или даже немецкое гражданство. Любой из этих вариантов не делает тайное от социаламта получение заграничной пенсии законным. А чем более постоянным является право её пребывания в Германии, тем более вероятно, что к этому, что называется, приложил руку Будницкий.

Хотел бы также обратить внимание читателя, что, хотя я и убежден в правильности моих предположений, я не обязан ничего доказывать. Я знаю, что мои предположения не являются и не могут являться доказательством для городских властей и правоохранительных органов. Однако в стране, где за меньшие прегрешения уходят в отставку президенты и министры, эти предположения должны стать предпосылкой тщательного разбирательства работниками прокуратуры и социального ведомства, без оглядки на якобы святость главных городских евреев во всех аспектах их жизни.

Я понимаю, что к евреям в Германии отношения особое. А уж «евреям главным», которые много лет обуздывают иногда кипящие общинные страсти, прощается очень многое. Именно поэтому я воспользовался тем, что в этой истории были нарушены также и украинские законы, и готовлю письмо в прокуратуру Украины, где семьи главных евреев немецких городов особых статусов не имеют.

Что касается руководителей еврейских организаций, которым адресовано открытое письмо, то они могут узнать правду самостоятельно и быстрее, чем социальное ведомство и прокуратура, спросив Евгения Будницкого об этом напрямик. Если его ответ будет «нет», то логическим продолжением этого «нет» будет вызов меня в суд по делу о потере имиджа, деловой репутации, клевете и много чего прочего-разного.

Теперь маленький пассаж в адрес тех, кто собрался осуждать мой поступок фразами «так порядочные люди не поступают» и другими, ей подобными.

Много лет расходование общинных средств контролировал нынешний председатель Совета Леонид Новосельский. Его проверки никаких нарушений никогда не выявляли. Правление всегда скрывало детализацию общинных расходов даже от членов Совета. Претензии Совета на полную прозрачность финансов привели к тому, что в 2007 г. Правление незаконно распустило Совет, объявило всем членам Совета запрет на посещение общины и провело новые выборы. Решением Третейского и Административного суда при Центральном Совете (с двухгодичным опозданием!) эти действия Правление были признаны нелегитимными. Но Правление решило остаться при власти и своих принципов царствования не изменило. Ревизионная комиссия продолжает не выносить сор из избы.

Теперь Будницкий готовится к  помпезному празднованию своего 75-летия (21 ноября), где ожидает с разных сторон дифирамбов в свой адрес и похвал его мифическим достижениям, а от немецких властей и еврейской элиты - отличий и наград. Но достижений нет, кроме как в таких любимых руководителями общин сферах как строительство и ремонт. Старики вымирают, а в детской и молодежной работе лишь потемкинские деревни.

Вся деятельность Правления общины продолжает находиться вне зоны финансового контроля не только из-за членов ревизионной комиссий. Справедливости ради надо отметить, что земельная Счетная палата Земли Северный Рейн-Вестфалия, которая обязана время от времени проверять целесообразность использования расходных статей бюджета, не желает контролировать миллионные потоки, направляемые Правительством СРВ в еврейские общины согласно Государственного договора между ним и Земельным союзом еврейских общин. Причина – страх быть обвиненными в антисемитизме.

Выживая из общины оппонентов, Папа (именно так он себя называет) построил нечто уродливое, которое его и его подпевал обслуживает.

Что касается лично меня… если имеешь дело с человеком, орудующим кирпичом, то к черту хорошее воспитание.

Леонид Меламуд

Кто в общине главный?

«Пазлы» раввинской жизни

Взаимное неуважение руководства и членов общины, как основа вечной власти

До 28 июня Кёльнской синагогальной общиной (4404 члена) руководило правление в составе Рональда Грэца, Абрахама Лерера и д-ра Михаэля Радо. Последние двое в правлении минимум по 11 лет, Грэц – восемь лет.

29 мая состоялись выборы в Представительство общины. Восемь мест из 15 получили сторонники действующей власти, семь – группа «Новая компетенция».

28 июня прошло организационно-выборное заседание Представительства. Большинство отвергло предложения группы «Новая компетенция» о сотрудничестве и самостоятельно сформировало руководство общины. Председателем Представительства стал Михаэль Лихт, его заместителями Кора Херман и Михаил Орентлихер. Членами правления избраны Изабелла Фаркаш, Абрахам Лерер и д-р Михаэль Радо.

Предлагаю познакомиться с этими людьми поближе.

Программа – это лозунги и призывы или план работы?

Каждая кандидатская программа – это письмо ко всем избирателям, в котором кандидат старается доказать им, что именно он самый нужный и самый лучший. По моему мнению, этот документ должен отражать взгляды кандидата и конкретные мероприятия, которые он намерен осуществлять, будучи избранным. Иначе это не программа, а листок бумаги с набором безадресных призывов, лозунгов и банальностей. Ну а если уж кандидат претендует на повторное избрание, то логично, чтобы он честно отчитался о своих прошлых трудах.

Если судить по трем имеющимся у меня программам г-на Лихта, то он минимум пять лет считает своей первой целью «Сотрудничество вместо противостояния», а его лозунг – «У нас есть будущее, только если мы вместе». Но это слова на бумаге. Во время организационно-выборного заседания Представительства г-н Лихт ни о каком сотрудничестве, как мы уже знаем, и слышать не хотел.

Изабелла Фаркаш убеждает в своей программе, что «только конструктивное общение всех членов общины при взаимном уважении друг друга и чужого мнения ведет к всестороннему обогащению еврейской жизни и укреплению еврейского самосознания». Несмотря на то что эта фраза присутствует в ее программах как минимум с 2003 г., г-жа Фаркаш тоже явно забыла о ней на заседании 28 июня.

Казалось бы, если человек хочет занять выборный пост, то он обязан раз в три года если и не составить новую программу, то хотя бы осовременить старую. Но, например, «профессиональный еврей» общегерманского уровня Абрахам Лерер (он и председатель кёльнского ZWST, и член правления объединения шести крупнейших благотворительных организаций Германии, и член Директората ЦСЕГ), видимо, как человек занятой, в четвертый раз представил на суд избирателя практически одну и ту же программу.

Пятеро из шести новых «главных» евреев Кёльна переносят из программы в программу любимейшую мантру еврейских функционеров: слова о необходимости интеграции. Лерер: «Интеграция (иммигрантов. – Л. М.) ... в наше общество должна проводиться более интенсивно». Фаркаш: «Интеграция и в дальнейшем будет одной из важнейших задач ...» Херман обещает помогать «в интеграции в еврейское и немецкое сообщество в Кёльне». Орентлихер уже четыре раза начиная с 2003 г. обещает «помощь ... в устройстве на работу», примерно такой же пункт постоянно присутствует в программе г-на Лихта.

Хотелось бы напомнить этим дамам и господам, что любой процесс, если это действительно процесс, а не болтовня о процессе, должен, в конце концов, давать видимый результат. Например, когда я захотел лично познакомиться с теми, кого приобщил к иудаизму раввин из Дюссельдорфа Михаил Коган, то смог легко это сделать. В описываемом же случае всё как-то наоборот. Если Орентлихер и Лихт действительно помогли кому-то в устройстве на работу или хотя бы научили, как нужно это делать, чтобы человек действительно нашел себе работу, то почему бы им не написать об этом в своих программах? Но не пишут. И, согласитесь, эта скромность многозначительна.

Успешность или безуспешность интеграции в иудаизм можно оценить, лишь зная, как иммигранты заполняют синагоги и залы общины на чисто еврейских мероприятиях. Об успехах интеграции можно судить по статистике проведения еврейских обрядов (брит-мила, бар-мицва, бат-мицва, гиюр и свадьба под хупой) среди членов иммигрантских семей. Но в выставленных на сайте общины ее журналах, как и в открытых отчетах правления, нет по этому поводу никаких сведений. Как мне удалось выяснить, все данные находятся у раввина. И выходит, что интеграцию в иудаизм обещают кандидаты в функционеры, а занимаются ею реально совсем не они, а, как и положено, раввины.

Избранники в нижнем белье

После того как выборы были признаны состоявшимися, я попытался получить информацию о том, как они проходили, у главы Избиркома Паулы Фельдман-Хорнунг. Но она отказалась отвечать на мои вопросы, как только узнала, что эту статью я буду писать не для Jüdische Allgemeine. Выручило то, что в свежем номере общинного журнала г-да Грэц, Лерер и д-р Радо так честно написали о выборах, что я жалею только об одном: нет на них Шендеровича.

«Результат выборов, – пишут эти трое, – это признак высокой оценки работы прежнего правления и прежнего Представительства». Грэц, Лерер и д-р Радо хотят, чтобы было так, как они написали, и, вероятнее всего, верят, что так всё и есть. Однако картина поддержки власти, написанная избирателями, выглядит несколько по-иному.

Количество членов общины, имеющих право голоса, в общине на всех последних выборах примерно постоянно – чуть меньше 4000. Из них в 2011 г. в голосовании приняли участие аж около 18% (705 человек)! Абрахам Лерер получил 401 голос, д-р Михаэль Радо – 365, Рональд Грэц – 309. У сменившей Грэца в новом правлении Изабеллы Фаркаш 371 голос, у членов Представительства Лихта, Херман и Орентлихера – соответственно 344, 349 и 347 голосов.

Кто же прише к урнам? Если учесть, что кандидатов было 20, а денежными отношениями с общиной связано более 100 человек, то похоже, что к урнам пришли только сами кандидаты плюс их знакомые и родственники, которые состоят в общине, плюс работники общины и внештатный актив. Тем не менее Грэц, Лерер и д-р Радо, которых поддержали менее 10% избирателей, считают свою работу высоко оцененной.

Сегодняшнее руководство общины юридически, конечно, легитимно. Но их деятельность не одобрили не только те, кто проголосовал против кандидатов власти, но и те, кто просто не пришел к урнам. Именно массовое игнорирование голосования членами общины и определило цену избранных Представительства и правления. Цена эта должна быть, минимум 50%. Столько должно «стоить» правление, которому доверяет вся община. А 10% – это цена сильно уцененного товара.

Низкая явка на выборы наблюдается все последние годы. В 2006 г. участие в них приняли 1079 человек, в 2008 – 655. И если верно утверждение, что избранники без поддержки избирателей – это голые короли, то все последние годы любой член Представительства и правления одет лишь в нижнее белье. Фактически все эти люди – лидеры общины только по названию, и непонятно, почему они считают, что имеют право руководить без участия оппозиции, получившей лишь немногим меньше голосов. Например, у Мигуэля Фройнда – 384 голоса.

Мы вас не уважаем!

Количество людей, желающих как-то определить будущее общины, в которой они состоят, всегда было невелико. Но оно уменьшается, что нельзя считать нормальным. Руководители любой общины могут много говорить о бурности и насыщенности общинной жизни, о глобальной вовлеченности в нее всех и каждого, но приходят выборы, и реальная ситуация вылезает наружу, как шило из мешка. Выборы – это моментальный снимок, на котором видно, как члены общины относятся к ней, к ее руководству и к работе, которую это руководство делает.

Я полагаю, что главным реальным показателем успешности интеграции в еврейскую жизнь новых иммигрантов является их активность в посещении тех общинных мероприятий, на которых нужно отдать общине что-то свое, личное. Ну хотя бы, например, потратить личное время на приход к урне для голосования. Но, видимо, такого желания нет. Естественно, кандидаты это хорошо видят. Так зачем же многолетним руководителям общины менять свою программу? Ведь если 3300 членов общины не уважают кандидата, не желают тратить время на то, чтобы прийти и оценить результаты его трудов, то бессмысленно тратить время на обновление этого документа. К тому же и с программой, неизменной многие годы, можно вновь стать номинальным лидером.

Более 82% членов общины проявили неуважение и безразличие не только к кандидатам, но и к тем, кто работает в общине на разных должностях, и к тому, как эти люди работают. Почему? Давайте называть вещи своими именами: в общине строят нечто, что нужно процентам 15 ее членов. Остальным это безразлично: их с общиной мало что связывает, им всё равно, кто ею и с какими результатами руководит, и они не желают тратить свое время на участие в выборах. Это и есть реальный результат потуг прошлых руководителей в интеграции иммигрантов в еврейскую жизнь. Выборы показали, что большинству членов общины безразлично то, что сделало общинное руководство, что оно собирается делать в будущем и какими будут его фамилии. То есть люди ожидают от общины только того, что, по их мнению, есть сегодня и будет при любом правлении: вечного захоронения среди своих, причем за очень небольшие деньги.

По-моему, руководству, желающему сохранить свои посты, выгодна ситуация, при которой общинной жизнью интересуется и на выборы приходит как можно меньше народа. Чем меньше активных членов в общине, тем легче их зомбировать, вербовать в свою веру и прикармливать. И укоренившиеся во власти руководители понимают, что приход к урнам большого количества людей, среди которых наверняка будут те, кто критически относится к нынешним членам правления, чреват потерей власти. Такая ситуация присуща почти всем без исключения общинам. Почти везде власть и члены общины живут в параллельных мирах. Одни сохраняют свое место у самого интересного объекта – финансов. Другие, обсуждая их и осуждая, но не желая выйти со своим мнением за пределы своей кухни, способствуют сохранению власти первых. А фраза «Мы вас не уважаем!» характеризует отношения власти и электората.


P.S. Как стало известно, член кёльнской общины и ее исполнительный директор Бенцион Вибер опротестовал результаты выборов в Высшем третейском и административном суде при ЦСЕГ.

Статья опубликована в "Еврейской газете", №8, 2011

Сильнейший или свой?

Реплика относительно выборов президента ЦСЕГ

Сегодня состоятся выборы президента Центрального совета евреев в Германии. На безальтернативных выборах новым президентом ЦСЕГ будет избран д-р Дитер Грауманн.

В специальном выпуске от 18.11.2010 года редакция газеты «Zukunft» убеждает нас, что Центральный Совет евреев в Германии является образцом живой демократии. Такое утверждение объяснимо, так как редакция состоит из четырёх человек, в числе которых доктор Шарлотте Кноблох, Штефан Крамер и два рядовых работника ЦСЕГ.

Как выглядит демократия по образцу Центрального Совета? По моему мнению, так: вожди и их компании выбирают королей без власти.

Кто он, будущий король доктор Грауманн? Он родился 60 лет тому назад в Израиле, в семье польских иммигрантов. Потом он приехал вместе с родителями в Германию и живёт с тех пор во Франкфурте-на-Майне. Здесь он изучал политическую экономию в университете Франкфурта. Д-р Грауманн изучал также юридические науки в Лондонском Королевском колледже. Он написал диссертацию на тему, связанную с Европейским валютным союзом. Примерно в это же время он чуть более двух лет был сотрудником народнохозяйственного отделения Немецкого федерального банка.

Что касается еврейской деятельности д-ра Грауманна, то он продолжительное время был президентом «Маккаби - Франкфурт», а теперь он почетный председатель этого клуба. Д-р Грауманн – член Правления общины Франкфурта, где возглавляет отдел финансов, школы, культуры и прессы, а также член Правления и вице-президент Центрального Совета евреев в Германии. Он также почетный председатель Союза еврейских беженцев и член правления различных общественных фондов и учреждений.

Зарабатывает д-р Грауманн на жизнь, работая в сфере управления недвижимым имуществом.

О результатах работы д-ра Грауманна большинству евреев Германии ничего не известно. Поэтому позволительно спросить:

- каких результатов в еврейской общественной деятельности добился д-р Грауманн, которые позволили ему безальтернативно претендовать на должность президента ЦСЕГ и лидера германского еврейства?

- какова Программа д-ра Грауманна как нового президента?

- почему рядовые евреи не ознакомлены с его Программой?

- кто является электоратом нового президента?

То есть выбирают не объективно сильнейшего, а наиболее близкого, «своего». Те же самые слова можно было произнести и в адрес д-ра Шарлотте Кноблох при её избрании в 2006 г.

Сторонникам закреплённого Уставом ЦСЕГ кулуарного избрания президента и вице-президентов этой организации не стоит ссылаться на внешне похожий порядок избрания Президента Германии Федеральным собранием.

Половина Федерального собрания – это депутаты Бундестага, которые избираются путём всеобщих, прямых, свободных равных и тайных выборов и являются представителями всего народа. (Ст. 38-1 Основного закона). Не является тайной, к каким партиям они принадлежат и какие точки зрения отстаивают.

Вторая половина выборщиков избирается народными представительствами земель на основах пропорциональности (Ст. 54-3 Основного закона). И это

люди, имена и фамилии которых может знать любой желающий.

Как становятся теми выборщиками, кто избирает Президиум ЦСЕГ, в Уставе ЦСЕГ не прописано. Кто эти люди и почему именно они избраны, евреям Германии не известно.

За Президента страны открыто голосуют члены всем известных партий и представители всех земель.

Президиум ЦСЕГ избирают представители лишь части общин. Фамилии выборщиков, которые избрали членов Президиума, кто из них и как голосовал, простым евреям Германии не известно. Об этом знают лишь несколько десятков человек. Президента ЦСЕГ и двух вице-президентов избирают девять членов Президиума ЦСЕГ, которые в свою очередь избраны путём закрытого от рядовых евреев двух- и трёхступенчатого голосования. Как голосовали члены Президиума, избиравшие трёх высших еврейских чиновников, знают лишь сами голосовавшие.

Федеральный президент даёт при вступлении в должность следующую присягу: «Я клянусь посвятить свои силы благу немецкого народа, приумножить его достояние, оберегать его от ущерба, соблюдать и охранять Основной Закон и законы Федерации, добросовестно исполнять свои обязанности, и блюсти справедливость по отношению к каждому. Да поможет мне Бог».

О «справедливости по отношению к каждому» еврею со стороны президента и вице-президентов ЦСЕГ говорить вообще смешно. Эти люди для рядовых евреев недосягаемы как звёзды. Если президент ЦСЕГ и даёт кому-то какую-то присягу и даже клянётся именем Б-жьим, то его адресатом являются явно не рядовые евреи.

Федеральный президент Кристиан Вульф уважил уходящего президента Центрального Совета евреев в Германии, Шарлотте Кноблох Большим крестом "За заслуги" со звездой. Не этот ли крест является символическим крестом на могиле еврейской иммиграции и на будущем германского еврейства?

Д-р Кноблох покинула свой пост, не рассказав рядовым евреям Германии, что она лично сделала для них за время своего президентства и не сказав «прощайте» этим людям. Точно так через несколько лет поступит и д-р Грауманн. Разница между уходом д-ра Грауманна в 2014 году и сегодняшним уходом д-ра Кноблох лишь в том, что при сохранении неизменности сегодняшнего Устава Центрального Совета и существующих порядков внутри еврейского сообщества преемник вновь избранного сегодня президента получит из его рук через четыре года ещё меньшую чем сегодня численность германского еврейства и ещё более усугубившиеся проблемы внутреннего разлада.

Как рядовой германский еврей я выражаю несогласие с содержанием действующего Устава ЦСЕГ и даю негативную оценку результатам деятельности его сегодняшних лидеров.

Cсегодняшние так называемые выборы нового президента ЦСЕГ ничего в нашей жизни изменить не могут. Только участие всех германских евреев в прямых выборах руководства ЦСЕГ поставит деятельность этой организации под контроль еврейского сообщества и поможет изменить сложившуюся тенденцию регресса и упадка.

Прогулка по дому на Тухольскиштрассе 9

В общем, как говорят в Одессе: «Мадам, ваша нога у меня поперек горла стала». И, значит, вырисовывается такой сюжетец. Есть некий еврей П., требующий к себе внимания. Числится П. в некой еврейской общине, которая состоит в каком-то Земельном союзе, который в свою очередь состоит в ЦСЕГ. ЦСЕГ – в Берлине, читатель П. – за полтыщи километров от него. Кричи – не кричи, не докричишься.

Выдуманная история

Тогда садится П. в поезд и после пяти пересадок он в Берлине. И там идёт на улицу, где за двойным турникетным забором в здании под названием Leo-Baeck-Haus удобно разместилась главная еврейская организация в Германии. Маловероятно, что П. вопреки желанию полиции сумеет этот турникет преодолеть. Но, допустим, случилось чудо, и вот уже П. требовательно звонит в большую стеклянную дверь и на немецком языке с русским акцентом просит впустить его, еврея по маме и папе и немца по последнему паспорту, внутрь еврейского учреждения. И никто его не гонит, а совсем наоборот встречают культурно через домофон, по которому на очень высоком немецком он слышит, что личных приёмов в ЦСЕГ не ведут. А если и ведут – то только с гросе балабустами больших общин и земельных союзов. Тогда П., потея и волнуясь, начинает через опять же домофон кричать невидимому собеседнику свою концепцию организации выборов. И получает в ответ, что такая рационализация повысит сумятицу и нервозность в головах простых евреев и сильно навредит уже сложившейся общей гармонии еврейской жизни. А самое главное, нарушит демократический Устав их ЦСЕГ, который они на Тухольскиштрассе 9 строго соблюдают во всё рабочее время. И нет в их Уставе ничего о том, что простые евреи вроде П. могут приходить и сдвигать их с этой насиженной позиции.

«Что же это выходит же ж, – думает П., бредя по улице, названной именем выдающегося сатирика, еврея Курта Тухольского – евреи Мюнхена и Франкфурта таки да имеют шанс поговорить за жизнь кто с д-ром Шарлотте Кноблох, кто с д-рами проф. Саломоном Корном и Дитером Грауманом по месту их, так сказать, низовой работы. А евреи, кто из Берлина или рыпнулся сюда приехать, получает счастье пообщаться только с домофоном и поцеловать в фасад здание, где внутри взяли за моду иметь еврейскую демократию местного розлива».

Весь себе расстроенный П. садится опять в поезд и, глотая капли контрабандного валокордина, едет домой. Но немного погодя, он собирается с силами и решает задержаться в своей земельной столице. Там он решительно хочет твёрдо взглянуть в глаза главе земельного союза еврейских общин или хотя бы его заместителю. П. уверен, что обязательно пристыдит этих еврейских аборигенов и откроет им глаза на то, что его, потомственного еврея П., который три раза избирал членов городского Совета по делам иностранцев и один раз даже голосовал за депутата Бундестага, ни разу не пригласили на еврейские выборы.

И вот П. уже на месте. И на этом месте он узнаёт от секретаря, что без предварительной договоренности здесь никого не принимают, а встреча с начальством не состоится. «Общины, дорогой херр П., автономны». – терпеливо и вежливо втолковывает ему секретарь и даёт совет идти в правление его общины. Но в правлении его маленькой общины всецело заняты распилом бюджета и проблемы выборов никого не интересуют … «У них в Берлине свой, большой праздник, – откровенничает правление, – а у нас свой, поменьше».

«Ничего, – думает П., входя домой на дрожащих ногах и с морально подкошенными силами – до смерти мне ещё далеко. Вот соберу деньжат и…». Дальше в его полную впечатлениями голову лезут отрывочные слова: Бундестаг …Ангела Меркель… Страсбургский суд… но связные мысли дальше «и» не идут. Как заставить главных евреев уважать евреев неглавных. еврей П. не знает. И на этом месте он устало засыпает.

А я на этом же месте закончу вроде бы вымышленную историю и начну историю реальную.

Так был ли «заговор»?

Если судить по параграфам и разделам малодоступного для широкой публики Устава ЦСЕГ, то любому его читающему ясно, что внутри главной еврейской конторы столбом стоит запах демократии и атмосфера сплошных выборов с последующим торжеством побед большинства над меньшинством. Но это только для тех, кто уже, как говорил сатирик, «в нутре». Именно так устроен ЦСЕГ не вопреки действующему Уставу, а в соответствии с ним.

Наивен тот, кто считает, что любая общественная организация, находящаяся в Германии, обязательно демократична по сути и по форме внутреннего устройства. Первый и главный признак демократичности – честные, свободные, прозрачные и справедливые выборы. Но прежде, чем описать, как проводятся выборы в ЦСЕГ, я хотел бы рассказать, как формируются его органы управления. Этих органов три:

• Собрание Совета
• Директориум (правление)
• Президиум

Уполномоченные в Собрание Совета направляются от каждой полной и неполной 1000 членов и называются делегатами (die Delegierten), в Директориум – от каждых полных и неполных 5000 членов и называются представителями (die Vertreter).

Устав не оговаривает, кто и как назначает или избирает евреев в Собрание Совета и Директориум. Поэтому это право переходит в руки групп, которые руководят организациями-членами ЦСЕГ. Эти группы в меру своих демократичности и властолюбия решают, каким способом определять персоналии участников Собрания Совета и членов Директориума. И каждый член общины, который слышал или, тем более, не слышал, как и по какому принципу определяют этих посланников, может самостоятельно подсчитать, сколько есть демократии в его земельном союзе или крупной общине.

Устав не оговаривает продолжительность каденции участников Собрания Совета, поэтому их состав определяется к каждому заседанию этого органа, то есть не реже одного раза в год. Собрание Совета избирает трёх членов Президиума ЦСЕГ.

Члены Директориума – это, как правило, «профессиональные евреи». Срок каденции в Директориуме – 4 года. Этот орган избирает шесть членов Президиума ЦСЕГ. Таким образом, член Директориума имеет не в пять, а в 10 больше влияния при избрании Президиума, чем делегат Собрания Совета. Именно Директориум является площадкой для всех договоренностей о разделе власти между группами «профессиональных евреев» и определяет, кому быть президентом и его вице.

Имена членов органов управления ЦСЕГ (кроме состава Президиума), евреям Германии мало известны. Ни сайт ЦСЕГ, ни информационный листок ЦСЕГ «Zukunft» не сообщают, кто же те люди, которые заседают в Собрании Совета и Директориуме.

Если представить ЦСЕГ в виде некоего образа, то это площадка, окружённая забором, в пределах которого действуют демократические принципы. Но попасть на эту территорию можно только через один из двадцати трёх контрольно-пропускных пунктов, где дежурство несёт руководство земельных союзов и крупных общин, а над калитками висят таблички «Вход только для своих».

Почему всё в конце концов сложилось именно так? На мой взгляд, всё идёт от записи в §2-3 Устава «Самостоятельность членов Центрального Совета остается неприкосновенной». Поэтому Устав ЦСЕГ не навязывает своим членам регламентацию выборов в его органы. Поэтому и определяются персоны «делегатов» и «представителей» тем способом, который руководству членов ЦСЕГ «Б-г на душу положил». Но Б-г – фигура недемократическая.

В 1996 г. во Франкфурте-на-Майне собрались авторитетные евреи и приняли новый Устав ЦСЕГ, который фактически действует и сегодня. Духом русскоязычных евреев на этой тусовке ещё не пахло, хотя в 1996г. иммиграция уже шла полным ходом и даже дураку уже тогда было понятно, что не за горами время, когда приезжие, а, вернее те из них, кто наиболее продвинут в коммерческом смысле, начнут претендовать и на должности в еврейском сообществе, и на часть еврейского пирога. Поэтому для меня нет ничего удивительного в том, что у Игнаца Бубиса, Пауля Шпигеля и других руководителей тогдашнего ЦСЕГ мог сработать инстинкт самосохранения. И новый Устав был составлен с учётом необходимости защиты интересов местных евреев — тяжеловесов, которые считали своё видение будущего еврейства единственно правильным. Может быть, что тогдашние руководители ЦСЕГ видели еврейское сообщество в виде этакого реанимационного отделения, где приезжих приводят к еврейству и учат демократии и где, как в реанимации, всё решает врач, а пациенту право голоса может навредить. Возможно, что тогдашние руководители ЦСЕГ считали, что незачем давать еврею права и свободы, так как в СССР они их не имели, а значит, и не имеют опыта их пользования. Читатель может и сам предположить, какие мотивы были у главных евреев в то время, и были ли эти мотивы корыстны или бескорыстны. Но Устав получился именно таким, каким они его сделали.

У меня, к сожалению, нет в руках первого Устава ЦСЕГ, который приняли в 1950г. Я не знаю, какие изменения Устав претерпел до 1996г. Поэтому нельзя судить, было ли в действительности то тайное соглашение нескольких лиц о совместных действиях против большинства, с целью добиться выгод для меньшинства, которое отрицает Штефан Крамер. Но мне ясно, что Устав образца 1996г. фактически трансформировал конституционный принцип автономии общин в принцип независимости самого ЦСЕГ от евреев Германии. И, так как создана система, в руках которой находятся центры управления, то в спорах системы и простых евреев победа всегда будет за системой.

Каким должен быть Устав общественной организации в Германии? Устав в общественном праве обозначает исполнительную правовую норму, которая устанавливается юридическим лицом в рамках предоставленной ему автономии для регулирования его собственных дел.

Я внимательно прочитал Устав ЦСЕГ. По моему мнению, он

• во-первых, не является ведущим и демократичным источником права в еврейском сообществе, который выражает волю и интересы евреев страны, хотя именно для ведения их дел ЦСЕГ и предназначен.
• во-вторых, не обладает самодостаточностью, то есть для определённости функционирования ему, как минимум, недостаёт параграфов о порядке проведения выборов органов управления и о порядке прекращения членства для нарушителей Устава и иудаизма.
• в третьих, закрепляет монополию на власть в ЦСЕГ за очень узким кругом лиц.
• в четвёртых, выводит ЦСЕГ из под контроля членов общин.

Таким образом, Устав ЦСЕГ – это юридический брак, а не демократический документ. ЦСЕГ же – это не захваченная «самозванцами» демократическая территория, как считает П., а недемократический союз, в котором отсутствует основной признак демократии – демократические выборы. Я бы ещё признал право этой организации на существование в таком виде, если бы это был настоящий церковный союз. Но он и таковым не является. ЦСЕГ, скорее, выглядит находящимся вне влияния рядовых немецких евреев министерством по оказанию лоббистских, пропагандистских, социальных, культурных и религиозных услуг.

Мне тут подсказали некую ассоциацию ЦСЕГ с министерством мясной и молочной промышленности, описанным Михаилом Жванецким. Помните? «…мясная и молочная промышленность есть, мы ее видим и запах ее чувствуем. Это свои, и, что самое главное, – продукции выпускается в 5 раз больше, чем в 40-м году. И что очень главное действительно расширен ассортимент, и, в общем, в очень удобной упаковке. Все это действительно существует, что бы там ни говорили. Просто чтобы это увидеть, нужно попасть к ним внутрь. …И нам всем, стоящим тут же, у забора, остается поздравить их во главе с министром, пожелать дальнейших успехов им и их семьям… И мы, конечно, … можем окружить себя забором и праздновать свой день… Но давайте объединим наши праздники, и вы не будете выглядеть так одиноко, пробираясь с работы домой и прижимая к груди сумочку с образцами возросшей продукции и расширенного ассортимента».

И, как и Жванецкому, мне тоже хочется спросить, но не у министра, а у Центрального Совета, а не нужны ли им евреи? И не хотят ли они объединить наши праздники, чтобы не выглядеть так одиноко?

Что такое религиозная община? Это добровольное сообщество, состоящее из людей, связанных общим вероисповеданием. Соответственно, цели этого сообщества должны в первую очередь лежать в религиозной сфере. Структура его управления в принципе проста: административный глава обязан обеспечить общину средствами, необходимыми для ее функционирования, а лидер духовный призван нести в общину религиозность и веру.

Целью этой статьи не является пропаганда какой-то из религий. Более того, я уверен, что никакая другая религия, кроме иудаизма, евреям не пример для подражания. И, выбирая общины для сравнения, я руководствовался не их религиозным направлением, а тем, что они обе почти полностью состоят из выходцев из СНГ.

Есть в Эссене две общины, считающиеся религиозными. В первой, еврейской, 905 человек. Она имеет статус публично-правовой корпорации, поэтому внешний контроль за выполнением ее уставных задач находится вне возможностей Земельного союза и ЦСЕГ. Уже 50 лет община имеет собственное помещение (800 кв. м). Ее бюджет близок к 700 тыс. € в год и почти полностью формируется государством, землей Cеверный Рейн-Вестфалия и городом Эссен. Общину много лет возглавляет Евгений Будницкий, который был в прошлом фрезеровщиком, инженером и профоргом на крупном оборонном предприятии. Есть в общине и совет, и правление. А вот духовного лидера (раввина) в общине нет лет 20. Будницкий говорит, что «общине нужен папа», имея в виду себя в роли «заботливого» главы общины.

А еще есть в Эссене русский православный приход. Община с символичным названием «Святых бессребреников Космы и Дамиана» ютится в подвале кирхи Св. Августина, имеет около 300 прихожан и бюджет примерно 10 тыс. € в год. Община – часть публично-правовой корпорации Берлинская епархия Московского патриархата Русской православной церкви и ею же контролируется. Никакой господдержки община не получает. За короткий срок существования приход четыре раза переезжал из подвала одной церкви в подвал другой.

Священник Виктор Алексеев – выпускник Одесской семинарии – духовный и административный глава общины. По его словам, он служит Богу, одновременно осуществляя при этом служение ближним для спасения их душ. Каких-либо выборных органов в общине нет.

Дело жизни отца Виктора

Рассказывает отец Виктор: «Община создана в 2004 г. священниками Леонидом Цыпиным и Вадимом Садовым и четырьмя русскоязычными прихожанами. В 2005 г. владыкой Феофаном я был назначен служить в общине. Пришел в общину, когда в ней не было и 30 прихожан.

До этого я работал несколько лет в христианских храмах Ставрополья, а в 1998 г. переехал в Германию, где в доме престарелых, а также в двух других приходах помогал людям состраданием, советом и молитвой. Днем служу в общине на общественных началах, а ночью работаю на немецкой почте.

Религиозная община начинается с веры и может существовать только на ее основе. Прихожане давно поняли, что жизненные проблемы – ничто, если есть вера. Только она придает человеческому существованию смысл и полноту. И привлекать людей в общину надо через семена веры.

Мы не зазываем к себе прихожан с помощью обещаний и каких-либо благ. В наших информационных листках указан лишь адрес и время богослужения. И приходят те, кто испытывает духовный голод, желает молиться вместе с единоверцами.

На богослужениях обычно бывает 50–60 человек, в престольные праздники – 100–120, и тогда в нашем маленьком зале негде ступить. За время моего служения здесь обвенчались 15 пар, крестилось примерно 150 детей и взрослых. Чаще всего это люди православного происхождения, которые по каким-то причинам не были ранее крещены. Но желают креститься и люди, принадлежащие по рождению и к другим конфессиям. В православной религии нет такого обряда, как конфирмация (у евреев похожий обряд называется бар-мицва для мальчиков и бат-мицва – для девочек). В сознательном возрасте человек сам решает, чтó желает исповедовать. И таких у нас сегодня не меньше десяти человек. Мы не изгоняем из общины никого. Из мер наказания, применяемых к верующим, возможна только одна – лишение права присутствовать на причастии. Эту меру я применял один раз за время моего служения.

Русская православная церковь не участвует в германской системе церковного налогообложения, нет и обязательных для прихожан взносов. Московская патриархия снабдила нас основными церковными принадлежностями и церковным облачением, а остальные необходимые средства приходу жертвуют прихожане или другие спонсоры. Немного дает торговля православными книгами, иконами и свечами.

На наши нужды мы тратим примерно 800 € в месяц, из которых 340 € идет на аренду молельного зала и бюро, а остальные – на масло для лампад, муку для просфор, воск для свечей и т. д.

Штатных работников община не имеет. Наши прихожане понимают, что общине обязательно надо что-то отдавать, поэтому на добровольной и безвозмездной основе выполняют все необходимые для храма работы. Например, наш иконостас частично сделали сами прихожане. Нет недостатка и в тех, кто моет посуду, убирает помещение и выполняет другие хозяйственные работы. Члены общины также бескорыстно помогают друг другу, например, в поиске квартиры, при необходимости могут сопроводить друг друга к врачу или в учреждение.

В общине есть небольшой хор, которым четыре года бесплатно руководит прихожанка из Вупперталя. Приезжает она не только на службы в выходные дни и престольные праздники, а и в будние дни, на спевки, самостоятельно оплачивая дорогу.

Есть в общине и детская группа, которая существует на волонтерских началах. В ней дети учат русский язык и закон Божий, читают духовные книги, обучаются церковному пению. Все ходят на богослужения. Те дети, кто не прошел обряд крещения, готовятся к нему.

Специальных собраний мы не собираем, а насущные проблемы обговариваем за чаем в трапезной после молитв».

Я побывал в общине. Пока шла служба, стоял на улице. Потом пригласили в трапезную. Часть людей на трапезу не остались, но за столами сидели 53 человека. Самые маленькие играли, строили что-то из деревянных деталей в детском уголке. Трапеза организована в виде шведского стола. Я поразился обилию блюд. Часть продуктов для трапезы предоставляет благотворительная организация SkF Essener Tafel e.V., а часть, в том числе и фрукты, приносят прихожане.

В общине есть не только православные жены и мужья членов еврейской общины, но и крещеные галахические евреи.

Отец Виктор самолично распоряжается общинным банковским счетом и с помощью нескольких активных прихожан решает жизненно важные вопросы: поиск нового помещения, переезд, формирование религиозной библиотеки, закупка книг и икон для общинной лавки и т. д.

О существовании общины в городских чиновничьих кругах почти не известно. На городские мероприятия отца Виктора не приглашают, но он этим не тяготится, т. к. имеет достаточно опыта, знаний и желания, чтобы быть самостоятельным и эффективным духовным и административным руководителем общины и обеспечивать ее развитие.

Дела «папы» Евгения

Еврейская культовая община была воссоздана сразу после Второй мировой войны, а в 1959 г. построила себе новое здание.

Русскоязычная часть общины формировалась, по сути, с помощью городского департамента по делам иностранцев, который направлял всех еврейских иммигрантов в общину для проверки их еврейского происхождения. Итог проверки не влиял на решение властей о выдаче вида на ПМЖ, но процедура была обязательной. Затем галахические евреи зачислялись в общину, при этом степень их религиозности не учитывалась.

Говорит Евгений Будницкий: («ЕГ», № 9 (2007)):

«Сегодня Германия... принимает евреев (в основной массе неверующих) и создает условия для их вхождения в веру. Но одно дело создать условия для исповедования, другое – побудить исповедовать веру...

...во всех еврейcких общинах Германии ситуация одинакова: в первое время в силу беспомощности иммигранты активно посещают общину, а по мере освоения в новых условиях жизни в большинстве используют ее как социальную инстанцию, но не как религиозную организацию. Как переломить эту общую тенденцию? ...у меня есть своя тактика. Я действовал (с 1993 г.) и действую сейчас в двух направлениях:

– сделать общину домом для всех евреев (и членов их семей), побудить как можно большее число местных евреев (и членов их семей) приходить в общину, быть не только формально членами общины, но и фактически участвовать в ее жизни;

– привлечь максимальное количество детей и молодежи к участию в жизни общины, ибо только в них община видит свое будущее...

Я не хочу погружать Вас в детали моей ... работы (только одна наша община в отличие от восьми общин Земельного союза не имеет... управляющего делами)...»

Последнее – неправда. Община Бонна (951 чел.) тоже не имеет управляющего делами. Но дело, в конце концов, не в наличии или отсутствии управделами. Дело в отсутствии раввина. И в непонимании того, что в отсутствие квалифицированного духовного лидера «русских» евреев к вере привести невозможно.

Изыскивать ресурсы для оплаты необходимых работников – обязанность правления. Возможны такие причины отсутствия денег на ставки раввина и управделами:

– неумение правления находить понимание у тех, от кого зависит финансирование этих нужд;
– неумение распорядиться имеющимися деньгами;
– нежелание иметь квалифицированных конкурентов в управлении общиной.

Вполне вероятно, что при квалифицированном управделами были бы деньги и на раввина. Но эту работу упорно выполняет дилетант, оставив общину Эссена без духовного лидера. И дилетант даже не упоминает, что сожалеет об отсутствии такого человека.

Община – это дом евреев и еврейской веры с социальными и культурными обязательствами перед его хозяевами, а не дом для «членов их семей». «Целью общины является религиозное, социальное и культурное обслуживание ее членов», – говорит Устав. Члены семей в нем не упомянуты. Так как декларирование в Уставе, что община – «дом для всех евреев (и членов их семей)», поставит под сомнение религиозную направленность общины, то Устав не меняют. Ради голосов членов, состоящих в смешанных браках, руководство идет на сознательное и нескрываемое разжижение ее религиозной сущности.

В детском клубе Gar’in не наберется и одной трети детей, рожденных от матери-еврейки. Попользовавшись услугами клуба, подростки теряют к общине интерес, и ни один из детей-неевреев, кто прошел через Gar’in, к еврейству не пришел. Примерно так же обстоят дела и в подростковом и молодежном коллективах. Как результат – суммарная численность обрезаний, бар- и бат-мицв за все «русские» годы не вышла за пределы десятка, а единственная свадьба состоялась в прошлом году.

Государство тоже не может создать условия для «вхождения в веру», так как вера – это следствие внутренней потребности, и от материальных ценностей очень мало зависит. Побудить «войти в веру» могут либо соответствующее воспитание с детства, либо тяжелые болезни самого человека или его близких, либо страх перед смертью. Может повлиять на решение людей и демонстрация необъяснимых чудес пропагандистом какой-либо религии. Других вариантов, увы, нет. В то же время отвратить от веры может и демонстрация руководителем общины явного пренебрежения к религиозным правилам.

Уже в ранге руководителя религиозной общины Будницкий женится на нееврейке, разведясь с прежней, тоже нееврейской женой. Т. е. якобы намереваясь «побуждать» к исповедованию веры, еврейский лидер не утруждает самого себя соблюдением религиозных правил.

В соседнем Бохуме за последние несколько лет приняли гиюр несколько человек, в т. ч. жена и дочь члена Правления. Будницкий же не привел к вере ни двух своих нееврейских жен, ни сыновей. И хотя за время правления нашего героя община выросла в разы, его «тактика» так и не решила вопрос дефицита людей на миньяне при выносе Торы в субботу…

Оплату работников социального отдела финансируют город и ведомство по труду. Кроме них община оплачивает услуги т. н. «тимуровцев», о которых не пишут в общинной газете. В «команду» входят члены общины, которые за вознаграждение сопровождают своих коллег к врачу, в учреждения или навещают их в больнице.

Важнейшие вопросы в общине обсуждаются на открытых заседаниях Совета, однако денежные и социальные вопросы переносятся в закрытую часть заседания. Члены Совета cвязаны подпиской о неразглашении. Вышедшая из общины немецкоязычная еврейка Михаль Гайсман называет стиль управления общиной диктаторским (http://die-erle.de/ 53862896c30d8fc09/53862897e609e9605/033292997200f1101.html).

Люди, не привязанные к общине религией и верой, не привыкшие что-либо отдавать общине бесплатно, уходят из нее, несмотря на социальные и культурные услуги, «тактики» и «побуждения», как только стоимость получаемого оказывается ниже стоимости отдаваемого. Одни выходят, не желая платить после трудоустройства церковный налог. Другие – прекращая уплату культового взноса, членство фактически приостанавливают.

А государство продолжает «создавать условия для вхождения в веру». Правительство Дюссельдорфа (Bezirksregierung Düsseldorf) и Фонд по охране памятников (Deutsche Stiftung Denkmalschutz) выделили 100 тыс. € на реставрацию миквы. Конечно, если миква нужна хотя бы одному члену общины, то она должна работать. Но миква сама по себе не может изменить мировоззрение неверующих.

09.01.09 уполномоченный по делам интеграции нашей земли Куфен и Будницкий обсудили вопрос о выделении 950 тыс. € на ремонт общинного здания. То, что именно в год кризиса зданию общины исполнилось 50 лет, досадное совпадение. И здание, скорее всего, действительно требует ремонта. Но пусть читатель сам решит, нравственны ли просьба общины о выделении этих средств и будет ли уместным решение земельных властей дать эти деньги в сегодняшней ситуации.

Чем очевидней становится провал «тактики», тем неудержимей напор ее автора. И вот уже газета общины сообщает о начале работы «редакционной коллегии по выпуску брошюры к 50-летию нахождения еврейской общины на Sedanstr. 46». Руководство общины, видимо, на полном серьезе считает, что 50-летие здания – это веха в истории еврейства. И если нет других достижений, то уместны триумф и ликование по этому поводу. Поэтому оно стремится сделать это событие глобально значимым, арендовав большой зал и рассылая спецприглашения на «юбилей». Для городских и земельных чиновников устраивается отдельное празднование, куда рядовые члены общины, видимо, во избежание ненужных контактов, допущены не будут. Для них организован другой «праздник», уже с платным входом, хотя город и выделил на празднование 30 тыс. €.

По моему мнению, настоящего иудаизма в общине Эссена нет и быть не может, потому что порочна сама система организации немецкого еврейства, в рамках которой открыто и сытно живет община, где интересы «русских» евреев – весьма далекие от иудаизма – являются определяющим фактором. А такая община может априори выдвигать в свои лидеры только «будницких». Способствует пиару «будницких» и продлению их правления и местное чиновничество, которое стеснено историческим прошлым, утратило меру в отношениях с еврейством и, лишь продлевая время его умирания, вбрасывает в него немереные деньги.

А читателю я предлагаю ответить на вопрос, почему люди, приехавшие из бывшего СССР, продукты одной идеологии, но состоящие в двух разных общинах, живут по полярным моральным критериям и по-разному относятся к своему национальному духовному наследию. И понять, почему одна из общин угасает, несмотря на «платный роман» с Германией, а другая быстро развивается вопреки отсутствию помещения и недостатку средств.

Eврейская газета, №10/2009

__________________________________________________________________________________________

PS. Редакция намерена перевести эту статью на немецкий язык. Поэтому мы просим тех читателей, которые одобряют это намерение, тех, в ком ещё есть чувство еврейской национальной гордости, принять участие в оплате услуг переводчика, перечислив посильную сумму на счёт: «Forum für die Zukunft des Judentums in Deutschland», Kontonummer 21556604, BLZ 50010060, Postbank Frankfurt. Verwendungszweck: Übersetzung Essen

Моральный террор против живых и мёртвых в Билефельде

Тот, кто следит за развитием событий в либеральной общине Билефельда «Бейт-Тиква», знает, что руководство этой общины нелегитимное и самоназначенное. Выходки главы общины и одновременно исполнительного директора Союза прогрессивных евреев в Германии Ирит Михельсон уже долгое время эпатируют, оскорбляют и дискредитируют еврейское сообщество.

О негативе, который сеет эта коренастая дама, постоянно, обильно, но пока безрезультатно пишут и русскоязычные, и немецкоязычные СМИ.

Вот очередной повод вспомнить о ней.

В 2007 г. Раиса Розенблюм и еще несколько десятков билефельдских евреев, протестовавших против методов руководства правления, вышли из общины «Бейт-Тиква» и вступили в общину Херфорда-Детмольда. В ночь на субботу 18 элула (8 августа 2009 г.) Раиса, проживавшая в Билефельде, умерла. Т. к. евреи считают, что лицезреть Б-га душа усопшего может лишь после погребения, то еврейские традиции предписывают хоронить быстро. Однако если смерть наступила в канун Субботы или Судного дня, то принято делать отсрочку.

Дочь и зять покойной уверяют, что она высказывала желание быть охороненной в Билефельде, где они живут. Поэтому дочь и зять обратились с просьбой похоронить покойную на кладбище общины «Бейт-Тиква». К сожалению, это было сделано в субботу. Отсутствие своей реакции Михельсон объясняет не тем, что был Шаббат, а тем, что она находилась в командировке. Т. е. приводит объяснение, странное для руководителя религиозной общины.

Зять покойной Леонид Димант свидетельствует, что Михельсон, когда контакт с ней всё-таки состоялся, заявила, что тему погребения обсуждать невозможно, пока не будет официального письменного объяснения от общины Херфорда- Детмольда, почему там отказываются хоронить покойную на своем кладбище. 10 августа глава общины Херфорда-Детмольда письменно высказал удивление позицией Михельсон и напомнил ей, что фактором, определяющим место захоронения, является желание покойного. А также то, что на одном из заседаний Земельного союза все общины одобрили соответствующее правило по этому поводу.

Еврейские традиции очень высоко ставят пожелание умершего по поводу места своего захоронения. Как правило, для подтверждения этого желания достаточно свидетельства близких. Ни решения каких-либо союзов, ни мнения руководства общин по этому поводу не только не нужны, но и неправомерны.

Далее Михельсон изобрела новое требование. Она перечеркнула волю семьи покойной, желавшей, чтобы кадиш во время похорон прочитал кантор общины Херфорда – Детмольда Якоб Целевич. По словам Леонида Диманта, Михельсон заявила, что объявляет Якобу Целевичу запрет на посещение кладбища. Несомненно, такое решение объясняется тем, что кантор ранее тоже перешел из «Бейт-Тиквы» в общину Херфорда-Детмольда.

Согласно еврейским традициям, обязанность погребения в первую очередь лежит на наследниках покойного (Быт., 23:3; 25:9; Кт. 48 а), а община обязана самостоятельно хоронить лишь «одиноких пришельцев, умерших на чужой земле». И хотя еврейское кладбище Билефельда принадлежит общине, т. е. является территорией общины, в данном случае хозяином на похоронах являлась дочь покойной, поэтому никто не был вправе запрещать людям, желающим прийти проститься с усопшим, присутствовать на похоронах и читать кадиш. Тем более что вознаграждение кантору намерена была заплатить семья покойной.

Дать галахическое заключение о правомерности запрета кантору Целевичу вести похороны мог бы равинский суд при Общей конференции раввинов Германии, которую возглавляет раввин Брандт. Но преодолеет ли семья покойного, если она обратится в раввинский суд, сопротивление раввина Брандта, чьи книги печатает издательство, принадлежащее членам Правления «Бейт-Тиквы», – вопрос, скорее, риторический.

Следующим условием Михельсон обязала семью покойной внести в кассу до дня погребения 4860 € в качестве платы за землю, на которой находится могила. По уверению Леонида Диманта, Михельсон также настаивала, чтобы семья Розенблюм-Димант оплатила различные расходы общины, связанные с проведением похорон, на сумму порядка 900–1000 €.

Леонид Димант попросил Михельсон обосновать финансовые требования. Его законное желание было проигнорировано. Между тем любой городской департамент в Германии, который управляет кладбищами, имеет открытые для всех документы, обосновывающие стоимость захоронения. Поэтому в городах, где общины собственных кладбищ не имеют, а пользуются выделенными им участками городских кладбищ, подобные конфликты возникнуть не могут, т. к. размер платы за «вечное» захоронение однозначно определен городскими властями. Если же еврейское кладбище принадлежит общине, то ситуация часто насыщается произволом.

Не имея на руках документов с детализацией расчетов похоронных услуг общины «Бейт-Тиква», невозможно достоверно утверждать, насколько завышены требования Михельсон. Но всё познается в сравнении. Город Эссен насчитывает около 600 тыс. жителей, а Билефельд – 325 тыс. Естественно, что земля в Эссене более дорогая. Городское социальное ведомство Эссена подтвердило мне, что оплачивает местной еврейской общине за погребение и вечное захоронение женщины-еврейки 4020 €. Город Бохум, который тоже численно больше Билефельда, возмещает в таком случае 3310 €. И основную часть этих сумм составляет плата за «вечное» пользование землей, на которой находится могила. Т. е. сумма 4860 €, которую назначила Михельсон, видится мне явно несоразмерной.

Я знаю подобную ситуацию не понаслышке, сам прошел через нее, когда 22 ноября прошлого года умерла моя мать. 14 лет мама и папа состояли в общине Эссена и исправно платили членские взносы. Но родители были вынуждены 1 ноября переехать в Бохум, а уже 22 ноября мама умерла. После смерти мамы я обратился в общину Эссена, откуда был ранее исключен за диссидентство, с просьбой похоронить ее на общинном кладбище. Я напомнил правлению, что членами общины долгое время были три поколения нашей семьи. Но заместитель председателя правления Ханс Бирон предложил мне доплатить к сумме компенсации, которую переймет социальное ведомство Бохума за похороны матери, еще 1700 € и внести деньги до похорон. (Хоть разговор наш происходил по телефону, я имею свидетелей, его слышавших.) На чем основывается требование Бирона, непонятно, т. к. данные из социальных ведомств Бохума и Эссена определяют разницу между затратами на похороны евреев в этих двух городах примерно в 700 €.

Хочу напомнить читателю, что общины Германии существуют за счет государства. Поэтому, если уж община берет у еврейских семей и у городских социальных ведомств деньги за захоронение и «вечный» уход за могилой, то цены на это должны быть обоснованными и минимальными, а также открытыми и одинаковыми для всех. Монопольное положение общины в еврейской сфере похоронных услуг, сокрытие прейскуранта на эти услуги и ситуация похоронного цейтнота дают руководителям общин возможность не только делать маленький личный бизнес на смерти, но и сводить перед похоронами счеты с противниками или, наоборот, поощрять сторонников. При этом игнорируются как принятые в западном обществе моральные правила, так и соответствующие законы «Шулхан-Аруха», запрещающие получение дохода от кладбищ. И отсутствие государственного и общественного еврейского контроля за финансами усугубляет ситуацию.

Смею также утверждать, что ни в одном городском ведомстве по управлению кладбищами не будут требовать немедленной оплаты захоронения, а предложат только подписать документы с обязательством оплаты, подтверждая тем самым аморальность требования платы «вперед» в траурной ситуации. Наделенная искаженной моралью руководящая общинная дама открыто издевается над родственниками покойной, которая в 2007 г. примкнула к тем, кто в глазах Михельсон являются мятежниками и кому она, похоже, намерена мстить даже после их смерти.

Семья покойной Раисы Розенблюм решила всё-таки похоронить ее в Херфорде. Не мое дело анализировать, какое именно из требований Михельсон заставило семью изменить первоначальное намерение. Для меня самым главным является степень участия еврейского сообщества в этой истории. А евреи участвовали... Они привычно участвовали в спектакле «Евреи молчания». И если и озвучивали свои мысли, то в них был лишь безвольный набор истин без желания что-то изменить в конкретной ситуации. Послушаем заместителя председателя Земельного союза еврейских общин Вестфалии-Липпе Цви Раппопорта, который работает судьей в дортмундском суде и до недавнего времени был судьей третейского суда ЦСЕГ. «Нужно договариваться», – говорит Раппопорт. На какой платформе, по его мнению, следует договариваться – не уточняет. И как воздействовать на Михельсон – тоже не объясняет.

Три недели назад я задал вопрос в Земельном союзе Вестфалии-Липпе, какие шаги намерены они предпринять в связи с тем, что Михельсон и ее сторонники нарушили два решения третейского суда ЦСЕГ и исключили из общины законно избранный новый совет. В ответ – молчание. И это молчание означает одно – по-пус-ти-тель-ство.

С огорчением должен констатировать, что если бы Земельный союз Вестфалии-Липпе, Центральный совет прогрессивных евреев в Германии и ЦСЕГ были в нравственном плане организациями здоровыми, то они немедленно и решительно приостановили бы членство общины «Бейт-Тиква» в своих рядах и снабжение ее деньгами до того момента, пока в Билефельде не начал править закон. Но, надо полагать, руководство этих структур не намерено выдавать «своих».

Возникновению конфликтной ситуации в Билефельде способствовала и организационная структура наших еврейских общин, напоминающая Германию до Бисмарка. Общины фактически ничем друг с другом не связаны, а объединены в номинальные и бессильные союзы, и поэтому руководители общин, почти не подпадающие под общественный еврейский контроль, чувствуют себя удельными князьями, королями и герцогами.

Как думаешь, читатель, много ли в Германии людей, способных позволить себе
пренебречь волей умершего? У меня нет знаний, чтобы оценить слова и поступки Михельсон с медицинской точки зрения – это может грамотно и полно сделать только врач определенного профиля. Однако, пока Михельсон живет среди нормальных людей, эти люди, если им присущи такие качества, как сопереживание, сочувствие, умение поставить себя на место члена семьи покойной, должны самостоятельно оценивать ее нравственное здоровье.

Нет сомнения, что михельсоны существуют, пока евреи Германии им это позволяют. Что касается евреев общины «Бейт-Тиква»... Вероятно, они всё-таки говорили на кухнях о своих чувствах и отношении к произошедшему. Но лишь единицы проявили солидарность и публично встали на сторону оскорбленной и униженной семьи Розенблюм-Димант, подписав письмо в «Еврейскую газету». Этого недостаточно.

Отсутствие по-настоящему активных действий есть одобрение евреями действий Михельсон и способствует ее безнаказанности. Наш еврейский моральный долг состоит в том, чтобы проявить волю и изменить позорное положение вещей. Я за то, чтобы община «Бейт-Тиква» была полностью лишена финансирования из всех федеральных, земельных и еврейских источников. Было бы достойно, если бы евреи общины «Бейт-Тиква» провели публичную акцию и массово вышли из ее рядов. И будет справедливо, если случится так, что в общине останутся лишь Михельсон и пара десятков ее сторонников, которые сделали из «Бейт-Тиквы», т. е. «Дома надежды», – дом Михельсон, дом произвола и бесправия.

А пока у большинства евреев нет воли, михельсоны будут править в общинах по своим понятиям, из-за стен ЦСЕГ и земельных союзов безразлично будут наблюдать за этим кноблохи, крамеры и раппопорты, а над гробами евреев будут происходить подобные баталии.

Леонид Меламуд

Перепечатано из "Еврейской газеты" за сентябрь 2009 года.

Что в очередной раз показали г-жа Михельсон и сотоварищи еврейскому и нееврейскому сообществам Германии?

Во-первых, бессилие еврейского правосудия. А ещё точнее, они доказали, что еврейского правосудия в Германии фактически нет, что есть лишь фикция, вооружённая картонным мечом.

Во-вторых, по моему мнению, г-жа Михельсон бросила вызов не только суду при ЦСЕГ и функционерам СПЕГ и ЦСЕГ, но и рядовым евреям своей общины, ясно высказавшим свою волю на выборах.

Каков был бы ответ еврейского сообщества Германии г-же Михельсон и её сторонникам, если бы это сообщество Германии было морально здоро’во? Тогда «блудная дочь» — община „Beit Tikwa“, которую несмотря на решение суда продожает возглавлять Михельсон, была бы отлучена от финансового питания, а членство этой общины в ЦСЕГ и СПЕГ было бы по крайней мере приостановлено. Но напрасно будешь ты, читатель, искать какие-либо осуждающие слова в адрес Михельсон и Ко и на сайте ЦСЕГ, и в газете «Zukunft». То есть ЦСЕГ, который вседа знает, как должны вести себя главы государств, правительств и нееврейских церквей, не счёл нужным ни гласно осудить Михельсон, ни вступиться за авторитет своего суда.

Ещё дальше пошёл председатель Союза прогрессивных евреев д-р Ян Мюльштайн, который по поручению своего правления озвучил в «Еврейской газете» (6/2009, статья «Пунктик господина Горелика») такие слова «Госпожа Михельсон пользуется полным доверием правления общего собрания СПЕГ.» В переводе на русский язык это означает, что правление СПЕГ уверено в добросовестности г-жи Михельсон и в правильности её поступков. Что ж, правление имеет право на доверие к своему исполнительному директору. Однако странно, что это доверие никак не поколеблено той негативной информацией, которая опубликована в прессе. Не смущают правление и шатания урождённой еврейки Михельсон от иудаизма к католицизму и обратно. Не колеблют доверие правления к нашей героине и её антидемократические «подвиги» в качестве руководителя общины Билефельда. Никак не повлиял на мнение правления и отказ Михельсон подчиниться решению Третейского суда при ЦСЕГ. Хотя чего я здесь распинаюсь … вполне вероятно, что всё мной перечисленное только укрепило доверие правления СПЕГ к г-же Михельсон.

Из всего этого можно сделать такой вывод: Ирит Михельсон удачно вписалась в структуру еврейского сообщества Германии, главные и старшие функционеры которого, видимо, считают её человеком нужным и полезным, а, проще говоря, человеком «своим». А сдавать «своих» не принято.

А что же функционеры «младшие»? Что они думают о Михельсон?

Прикормленные руководством

Когда на этом сайте появляется статья, которую мы считаем особенно интересной, я направляю рассылку тем, кого более-менее лично знаю. В этом списке есть и член Совета либеральной еврейской общины Ганновера Леонид Фридман, который разместил у нас свой доклад на конгрессе прогрессивного еврейства Германии. Обычно на такие информационные письма ответы не приходят. Но на письмо, отправленное Фридману, я получил ответ от Аллы Володарской.

Мы с г-жой Володарской не знакомы, писала она мне как редактору сайта, поэтому письма, которое я от неё получил, личными не являются, и даже самые записные морализаторы не cмогут обвинить меня в отсутствии этики, если я опубликую мысли социального работника либеральной общины Ганновера.

Письмо 1.

Слава Б-гу, что этот бред мало кто читает! Пусть господин Меламуд займётся конкретной работой в своей общине. Тогда (может быть!!!) ему удастся понять, что наше поколение, первая волна, ещё просто не способна занять подобающее место в обществе, общинах и Центральном Совете. Нам не хватает очень многого, в первую очередь мы не до конца понимаем, как функционирует это общество, не имеем в нём политических структур и не способны лоббировать наши интересы. Мы ещё просто не "доросли".

Письмо 2.

Возмущена злобностью ваших нападок на людей, информацией о которых Вы не обладаете и которых Вы лично не знаете. Я понимаю, что за мнение авторов вы не отвечаете, но неплохо было бы проверять информацию. Ирит Михельзон никогда не была католичкой. Она работала в системе католической церкви как наёмный работник и не более того. (АВ имеет в виду статью Вадима Горелика «Полезные евреи», или кого представляет г-жа Михельсон» ЛМ).

Не буду акцентироваться на агрессивном тоне этих писем, автор которых обвиняет меня в «злобности», при этом одновременно признавая, что за мнение авторов я не отвечаю.

Немного странно мне, что моя респондент считает оскорбительным слово католичка, которое было употреблено авторами нескольких статей по отношению к Михельсон. Мне кажется, что Володарская солидарна с очень большой категорией людей, называющих оскорблением любую негативную неличную информацию, которую они о себе знают, но не хотят, чтобы это знали другие. Обвини такого человека в мошенничестве или в воровстве, и он будет благим матом кричать, что его оскорбили, хотя ему самому точно известно, что он и вор, и мошенник.

Была ли католичкой г-жа Михельсон в определённый период её жизни?
Возьмём в руки статью «Поступь командора» (ЕГ, 12/2004) Яна Фрумкина и прочитаем, что «… г-жа Рауб Михельсон, еврейка по Галахе, в прошлом была активисткой Римско-католической церкви, что отражено отметкой «rk» в её налоговой декларации и работала в католическом монастыре урсулинок. … Еврейка, волею судеб и обстоятельств (замужество за католиком) бывшая долгие годы активной христианкой …»

Информация эта не была г-жой Михельсон опротестована, а, значит, была признана. То есть, ничего оскорбительного в том, что авторы статей причисляют Ирит Михельсон к католикам, сама героиня не увидела. А г-жа Володарская увидела. При этом ни один из фактов, в которых пресса обвиняет Ирит Михельсон, Алла Володарская не опровергает. То есть фактически признаёт их достоверность.

Хочу вернуться к письмам Володарской. Очень странным представляется мне, что автор не только сама, по её словам, испытывает, но и высказывает презрительное отношение к способностям приехавших русскоязычных евреев, пытается навязать им чувство уничижения, чувство второсортности в сравнении с евреями местными. Но сама выпускница Мелитопольского педина свободно представляла свою общину на различных мероприятиях, где показала, что разбирается она и в проблемах интеграции, и в устройстве немецкого государства, и даже во взглядах апостола Петра на сближение христианства и иудаизма. Причём по последнему вопросу смело полемизировала со священнослужителями.

А остальные приехавшие, по мнению Володарской, на такое, значит, не способны, так как являются инвалидами мозга и импотентами умственной деятельности? Я думаю, что сюда г-жа Володарская причисляет не всех, а лишь тех, кому не удалось войти в категорию «служилого в общинах дворянства». Кого ж должно еврейское «дворянство» поддерживать? Естественно, еврейских «аристократов». И работники общин честно отрабатывают свой хлеб, участвуют в сомнительных акциях руководства, упорно не желают замечать противоправные и аморальные поступки своих благодетелей и легко становятся штрекбрейхерами демократии.

Продуктивное единство двоих

Уже после окончания нашей переписки с Аллой Володарской «Еврейская газета» напечатала статью Виталия Кропмана «Избирательное зрение», которая была посвящена той же госпоже Михельсон. В этой же статье мелькнула новая для меня фамилия – Адам. Пауль Ювал Адам.

Какими же качествами обладает г-жа Михельсон и г-н Адам по сравнению с качествами тех, которые, по мнению г-жи Володарской «не до конца понимают, как функционирует это общество, не имеют в нём политических структур и не способны лоббировать наши интересы»? И до чего в понимании механизма функционирования еврейского сообщества «доросли» Михельсон и Адам, и как они этим пользуются?

Первое место по совместному приложению труда этой пары – еврейская культовая община Билефельда «Beit Tikwa», где они председательствуют в четыре руки. Она – сопредседатель, он – сопредседатель. Мужская часть этого дуэта, видимо, так довольна своей жизнью, что кроме административной нагрузки он ещё и регулярно поёт. В качестве общинного кантора. И не за бесплатно.

Второе место совместной дислокации этих двух фамилий в Совете прогрессивных евреев Германии. Она – управляющий делами, он – член Правления, ответственный за религиозную работу.

И наконец, третье место приложения сил дуэта – Jüdische Verlagsanstalt Berlin GmbH (http://www.juedische-verlagsanstalt.de/index.php?id=9), т.е. издательство, выпускающее еврейскую литературу, где г-жа Михельсон и г-н Адам – два управляющих акционера этого предприятия: Михельсон принадлежит 49% издательства, Адаму — 51%.

Узнав об этом, поневоле начинаешь задумываться на тем,

1. связано ли создание издательства с началом общественно-еврейской деятельности г-жи Михельсон и г-на Адама?
2. кто финансирует издание книг тех деятелей либерального еврейского движения Германии, которые стоят в каталоге издательства?
3. где распространяются готовые тиражи и кто их покупает?

И, самое главное, каковы действительные причины возврата г-жи Михельсон в еврейство и приход в еврейство г-на Адама?

Мне пока сложно ответить на эти вопросы. Но, может быть, г-жа Володарская возьмётся написать правдивое и честное жизнеописание г-жи Михельсон? Есть чудесные названия для такого очерка. Например, «Дважды перебежчик». Или «Архипелаг Verlag». Подходит и «Большая хозяйка чужого дома». Наш сайт охотно разместит такой очерк без каких-либо купюр.

К сожалению, вряд ли сможем мы дождаться осуждения действий дуэта Михельсон-Адам и со стороны германских раввинов либерального направления. Самые известные из них печатают свои книги в этом издательстве: Генри Брандт – автор книги «Сладкий как мёд» («Süßer als Honig») и Вальтер Хомолка – автор трёхтомника «Теории иудаизма» («Die Lehren des Judentums»)ю Я думаю, что этот список можно продолжить.

Сейчас я хотел бы вернуться к личности г-жи Михельсон, которая на днях разослала по общинам информационое письмо. В этом письме г-жа Михельсон упорно уводит своих адресатов во времена борьбы за новое общинное здание и ни словом не вспоминает ни о выборах, которые были признаны незаконными Третейским судом при ЦСЕГ, ни о своём противодействии решению суда, отстранившем её от власти, ни о силовом возврате к руководству общиной.

Начато письмо словами « … так как Вы все читаете «Еврейскую газету», я хотела бы коротко упомянуть, что приняла к сведению статью обо мне. Сомнительные истории обо мне и о Еврейской культовой общине Билефельда распространяются с давних пор снова и снова так называемой общинной "оппозицией".»

Однако наивен тот, кто решил, что «принять к сведению» означает у г-жи Михельсон «я согласна с написанным», за которым последует либо раскаяние, либо объяснение. Казалось бы, чего проще, как ни развеять эти истории, которые она называет сомнительными несмотря на то, что они основаны на фактах. Вот взять бы и опубликовать факты и документы, которые заставят всех взглянуть на г-жу Михельсон по-другому! Но, видимо, нет ни фактов, ни нужных документов. Поэтому единственный выход, это опорочить своих оппонентов, безосновательно навесив на них ярлыки, граничащие с обвинением в симпатии фашизму. С тем, что некоторые поступки Михельсон вредят общине и еврейству больше, чем все фашисты Германии вместе взятые, Михельсон не согласна. Для неё вредители – это те, кто выступает ппротив неё и против её методов. И таких много. А для убедительности г-жа Михельсон «сваливает» всех самых разных своих противников в одну кучу.

Тут и те, кто выиграл у Михельсон выборы, и которые фактически потому и были исключены из общины михельсоновским «судом чести». Михельсон упоминает о них, как о «группе еврейских людей», которая «нравственно поддерживалась в нашем городе с единственной целью вредить еврейской культовой общине Билефельда.» Кто эти силы, которые поддерживали этих нехороших людей, Михельсон не сообщает.

Далее Михельсон, которая некоторыми своими поступками запачкала себя, общину и СПЕГ, утверждает, что «Еврейская газета», напечатавшая неоспоримые факты (если были бы шансы их оспорить, Михельсон подала бы на газету в суд) использует методы «грязной журналистики».

Тут и те христиане, кто выступал против передачи христианской церкви еврейской общине. Кстати, эти христиане сделали примерно то же самое, что и сторонники Михельсон: они три месяца препятствовали передаче здания бывшей церкви новому владельцу – Еврейской общине Билефельда.

Никак не объясняя и не оправдывая факт своего препятствования выполнению судебного решения, Ирит Михельсон сообщает, что она – урождённая израильтянка, у которой трое детей служили в Армии обороны Израиля. Видимо, Михельсон считает, что служба детей в израильской армии даёт их матери право нарушать законы в Германии. Как одно связано с другим здоровый ум понять не может.

Пренебрежение законами и моралью, слова и поступки, бегущие впереди мысли – такой вижу я Ирит Михельсон. Что это, характер или диагноз, я не знаю. Но что знаю точно, так это то, что Михельсон подаёт сигнал себе подобным: делай, как делаю я, и тебе за это ничего будет.

В обстановке беззубости еврейского правосудия и фактической поддержки действий г-жи Михельсон и Ко некоторыми функционерами еврейского сообщества, долг любого порядочного человека – бойкот всех мероприятий, которые проводит община „Beit Tikwa“.

Какие запротоколированные ответы вызвало выступление? Вот они:

Г-н Рабинович. - Помощь на установку памятников оказывается нуждающимся и выделяется индивидуально. Вы знаете, что Советом бьли изменены правипа о доплатах при установлении памятников. Люди стали устанавливать очень дорогие памятники. Поэтому Совет решил установить предельную стоимость памятника, выше которой помощь не оказывается. По предложению ритуальной комиссии в качестве ориентира бьла выбрана фирма в Дортмунде, которая изготавливает недорогие и достойные надгробия. Совет постановил оказывать помощь в установке памятника, стоимость которого не превьшает 615 евро.

Г-н Юрий Мизруха, член ревизионной комиссии. - Г-н Рубинштейн не представил никаких документов в ревизионную комиссию, которые подтвердили бы его правоту.

Г-н Борис Лотвин, член Правления. - Г-н Рубинштейн, в момент принятия решения об оказании помощи на установку памятников не Вы были ли членом Совета, возглавлявшим ритуальную комиссию и бюджетно финансовую? Ведь это Вы предложили фирму Feure из Дортмунда. Правление общины ни на шаг не отступало от решений Совета. 615 евро – это не цена памятника из Дортмунда, для нас это предельная величина, выше которой помощь не оказывается. Решение о выборе фирмы изготовителя принимают близкие умершего, и Правление на это не влияет.

Г-н Лернерман. Все жалобы по финансовой деятельности необходимо в финансовые органы, имея при этом документальные доказательства.

Продолжение смотри в статье "Глас вопиющего в общине" - Часть вторая

Владимир Смоленский выступил на собрании с таким заявлением:

«В §3 нашего Устава говорится о том, что главной задачей общины является забота о сохранении еврейской религии. Однако в общине нет религиозной жизни. Члены Совета не посещают религиозные спужбы. На совместной молитве о мире присутствовали всего 8 членов общины. Предлагаю в Совет общины выбирать религиозных лодей, а не ищущих вьгоду (не платящих культовые взносы). Я знаю, почему они рвутся в Совет – чтобы не платить налоги.» (Есть ли такой нормативный акт, на который ссылается Смоленский, когда утверждает, что в Совет идут для того, чтобы не платить налоги и культовые взносы? Я считаю, что такого акта нет. Прим. ЛМ)

Привожу содержание прений к этому выступлению.

Председатель Правления Григорий Рабинович: « Я coгласен, что необходимо воспитывать религиозное сознание. Среди 1200 членов общины не все являются религцозными людьми, но мы должны принимать людей такими, как они есть, и не обвинять их необоснованно. За прошедший период Совет и Правление общины значительно улучшили свою работу. Некоторым членам общины нужно учиться чувству благодарности к другим.»

Член Правления Борис Лотвин: «Считаю обвинения г-на Смоленского необосноваными, я и моя семья регулярно посещаем б/гослужения. Замечу, что молитва о мире не является религиозным мероприятием. Также считаю, что нужно с уважением относиться к членам Совета, которые совмещают свою работу с общественной деятелъностью. Я бы порекомендовал г-ну Смоленскому начинать религиозное воспитание со своей семьи.»

Член Правления Михаил Кляйнер: «В Совет синагоги бьли избраны верующие люди, они работают вместе с кантором. Многие члены Совета работают и платят значительный культовый налог.»

Кантор общины Игал Бэм: «Правление и Совет общины активно поддерживают религиозную работу. К сожалению, на службу ходит не так много людей. Но это можно можно объяснить тем, как относились к религии в СССР. Надеюсь на улучшение нашей работы.»

Зампредседателя Совета Борис Лернерман: «Из 9-ти членов Совета 6 человек работают. Они платят не взносы, а налоги, что значительно выше 2,50 евро. Обвинения г-на Смоленского необоснованны и оскорбительны.»

Похвалив сначала себя и коллег («За прошедший период Совет и Правление общины значительно улучшили свою работу.) Григорий Рабинович объявляет, что «мы должны принимать подей такими, как они есть, и не обвинять их необоснованно.» Мысль, наверно, правильная. Но тогда не понятно, как мог уважаемый председатель Правления так быстро отказаться от этого мнения и вместе с другими членами Совета начать перевоспитание пожилого человека. Причём началось перевоспитание Смоленского с наказания и, как и в «деле Рубинштейна», стояло на неприятии и непринятии руководством чьей-то критики. Понимаешь, читатель, логику? Если пожилой еврей ратует за массовость посещения синагоги, так мы (т.е. Совет), его туда и не пустим, устроим ему годичные «каникулы» .

Не ясно также, в чей адрес направлены слова Рабиновича: «Некоторым членам общины нужно учиться чувству благодарности к другим.» Кто должен учиться испытывать жгучую благодарность? И к кому? Члены общины должны учиться быть по гроб жизни благодарны руководству? Или, может быть, члены Совета должны благодарить общинный народ? Но Б-г с ним, будем считать эту неясность издержками составления протокола, а не оговоркой по Фрейду.

Борис Лотвин посчитал обвинения Смоленского необоснованными. Я солидарен в этом с Лотвиным. Действительно, Смоленский не доказал, что его обвинение в корысти тех, кто идёт в Совет работать, основано на нормативном положении. Но просится в текст слово «однако». Причём, однако, заявление Лотвина о том, что его семья регулярно посещает синагогу? Синагогу люди посещают по внутренней потребности, по велению души, и вряд ли уместно ставить это себе в заслугу.

Не вижу я в словах Смоленского ничего оскорбительного, хотя так считает Лернерман. Необоснованность обвинений Смоленского, как я уже сказал, допускаю, но оскорбительности в них нет. Кстати, в одном из писем Смоленского именно Лернерман назван в числе тех, которых Смоленский, пока ему «не запретили посещать богослужения, не видел там никогда.»

Чтобы читателю, прочитавшему эти выступления, было легче самому судить, каков стиль и накал общения Совета с рядовыми членами общины, осмелишимися их покритиковать, предоставлю слово самому Владимиру Смоленскому, письмо которого под названием «Лужа» в еврейской общине Бохума» напечатала «Еврейская газета».

Вот это письмо:

В статье Лейба «Кто сделал лужу в Греческом зале» («ЕГ», июль 2007) рассказывается, что в неназванной общине за заданные неприятные для руководства вопросы, людям объявляют Hausverbot, их не допускают на богослужение и даже исключают из общины. Такое впечатление, что это про нашу еврейскую общину Bochum-Herne-Hattingen. Я сам являюсь жертвой такой расправы.

11.06.2006 на общем собрании еврейской общины я выступил с критикой работы членов Совета религиозной общины, обвинил их в атеизме, в том, что почти все они игнорируют богослужения, и предложил всем членам Совета уйти в отставку. На эти слова никто из членов Совета никоим образом не прореагировал.

Среагировали они на другое. Баллотируясь в члены Совета они «били» себя в грудь, убеждая всех в своем стремлении служить общине. Причём некоторые из них до того были весьма далеки от общественной жизни. И после их избрания эти люди практически никак себя не проявляли. Не веря, в свои 79 лет, в их альтруизм, я предположил, что членство в Совете даёт им материальные льготы, в частности, в уплате подоходного налога (6 из 9 членов Совета работают). Об этом я также сказал на собрании.

И тогда началось «извержение вулкана» местного масштаба. У меня отобрали микрофон, не дав закончить выступление. Зампредседателя Совета (имеется в виду г-н Б. Лернерман ЛМ.) с места кричал, что он платит культовый налог, намного превышающий мой культовый взнос. Но речь же не о том. И на трибуну «косяком» пошли члены Совета и Правления. Никто из выступавших членов Совета ни слова не сказал о своей работе, а только обвиняли меня во всевозможных грехах — истинных и мнимых. И никто не сказал, что своим выступлением я нанёс ему оскорбление. И это неудивительно, ведь не было названо ни одного имени. И разве может оскорблять правда?

Собрание полностью проходило на русском языке, но вскоре мне прислали письмо написанное по-немецки. Я немецким не владею. На все мои просьбы продублировать письмо по-русски, клерки из бюро общины отвечали одно: «Мы живём в Германии». Но согласно Verwaltungsverfahrensgesetz в общественных организациях разрешается пользоваться языком большинства. А ведь в нашей общине из 1100 членов, сносно владеющих немецким языком не более 10%.

В результате, извратив и переврав факты, мне, без всяких оснований объявили Hausverbot на 1 год, якобы, за оскорбление членов Совета.

Во-первых, знакомы ли члены Совета с §185 УК Германии, где определено понятие «оскорбления»? Во-вторых, такое наказание Уставом общины не предусмотрено. Просто они поспешили изолировать меня от общины. Одновременно мне, религиозному человеку, который много лет не пропускал богослужений, запрещено их посещение. Разве для того мы приехали в Германию, чтобы и здесь нам чинили препятствия в отправлении религиозного культа? И кто? Формально наши же единоверцы.

Совет Общины допустил полный произвол, не разрешив мне, как участнику войны, присутствовать в общине при вручении консулом Украины медалей в честь 60-летия Победы.

Председатель Правления (имеется в виду г-н Г. Рабинович ЛМ.) отказался встретиться со мной по моей просьбе.

И самое главное. С октября 2006г. я не могу добиться рассмотрения моего вопроса в третейском суде общины, что лишает меня возможности обжаловать наказание в более высоких инстанциях. Руководство общины надеется, что срок пройдёт, они останутся безнаказными и им не придётся передо мной извиняться ни за Hausverbot, ни за запрет посещения богослужений.

Характерно, что уже в течение почти года руководство общины боится проинформировать её членов о том, что я подвергнут такому наказанию. И это понятно: люди не поймут, за какие оскорбления.»

Мне кажется, что руководство религиозной общины по определению должно быть религиозным. А для человека по-настоящему религиозного посещение синагоги – праздник. Если бы к Смоленскому прислушались, то не случилось бы так, что на пасхальном седере 2008 г. в новом общинном центре присутствовало только 19 членов общины, а из руководства был только Рабинович. И есть у меня риторический вопрос: если на одном из главных религиозных мероприятий присутствует лишь 1,5% членов общины, то для кого и для чего было истрачено то ли 7 млн. евро, то ли даже 8 на строительство нового общинного центра?

Что можно добавить к этой статье, учитывая ещё и «дело Рубинштейна»? Я теперь понимаю, что в руководстве общины состоят очень нежные и впечатлительные люди, которых расстраивает каждое критическое дуновение. И в ответ они, вооружившись административными дубинками, дружно молотят тех, кто осмелился на них дунуть. И не хотят при этом понимать, что такие «оргвыводы» придают религиозной и общественной организации вид общины «строгого режима.»

Я хочу и о другом спросить … И в прениях по теме, предложенной Рубинштейном, и в прениях по теме, предложенной Смоленским, Григорий Рабинович выступает, может быть, не с совсем понятными, но довольно лояльными к критикующим заявлениями. И вдруг после собрания его отношение к ним меняется. Кто переубеждает главу общины? Кто, так сказать, обостряет и затачивает его восприятие критики? Кто эти идеологи категоричной безжалостности? Мой вопрос, я понимаю, повисает в воздухе, так как итоги поимённых голосований отражены лишь в закрытой для нас части протоколов заседаний Совета. А жаль. Открыть эти страницы было бы честнее.

Один раз даже самая демократическая группа людей может оступиться. Когда есть два случая – это уже система. Не присвоить ли такой системе имя «Бохумская система еврейского перевоспитания имени … »? В отношении имени мы ждём предложений читателей.

Григорианская защита

Мог ли управляющий делами ошибиться, когда в 2004 г. подписал это письмо? Я не могу в это поверить. Общий вид памятника, который удовлетворяет условиям, определённым Советом, читатель может увидеть на нижнем снимке. Общий вид памятника с пристроенной горизонтальной плитой - на снимке верхнем. Памятник, установленный на могиле матери Рубинштейна, подобен памятнику на верхнем снимке. В счёте, представленном Рубинштейном в общину, был указан только надгробный камень. Принимая решение, усправделами не мог не держать в руках этот счёт. Мне также сложно поверить, что управделами принимал решение заочно, то есть не проверил соотвествие памятника условиям, утверждённым Советом общины.

Когда я читал протокол собрания, то обратил внимание, что в прениях выступили одни функционеры. И их желание не разбираться в конфликте чувствуется сразу. Ими было сказано много слов, но ни одно их слово не отвергло доводы Рубинштейна. С выступлениями функционеров-общественников контрастирует выступление функционера на зарплате, в котором ясно обозначилось желание показать ослушнику его место. (Кстати, в Уставе общины я не обнаружил вообще никаких упоминаний о должности управляющего делами, о его правах, обязанностях и ответственности.)

Правовой нигилизм

Раввин Менахем Халеви Кляйн о сегодняшнем дне и о будущем общин

А потом, любой человек верит так или иначе в чью-то помощь или защиту в минуту трудную. Это и доктор, который лечит смертельную болезнь, и машинист поезда, предотвративший аварию. Каждый молится про себя во время испытаний. Значит, имеет Б-га внутри себя. Тем самым, согласитесь, отрицается атеизм как таковой.

Поскольку понятия греха в нашем вероучении нет, индульгенций мы не выдаем и грехов не отпускаем. Даже если даритель делает значительное пожертвование. Но при этом хочу заметить, что наши организации всегда интересуются происхождением денег, принесенных в качестве спонсорской или иной материальной помощи. Ведь деньги, так же как и еда, должны быть кошерными. Если использовать нечестивые деньги для покупки, предположим, продуктов для бедных, то всё приобретаемое станет некошерным, и еврей не сможет им воспользоваться.

На границе права и морали

О праве наследования

Говорю честно и сразу, что я намного больше на стороне кандидата технических наук Ицковича, чем кандидата философских наук Фельдмана. Я, как и Ицкович, тоже считаю, что в программе обозримого и близкого развития еврейского сообщества Германии должен быть заложен принцип перехода к самофинансированию. Мне близка такая идея, тем более что Фельдман ничего, кроме критики оппонента, не предлагает, а значит, считает, что еврейские общины Германии оптимально управляются и оптимально живут. Автор пишет, что «… во-первых, … еврейские общины Германии вовсе не являются бедными родственниками … Во-вторых, таковыми не являются именно еврейские общины со всей их инфраструктурой (включая и секулярные образования как, напр., светские музыкальные коллективы, самодеятельные театры и пр.)».

Спросите почти любого немецкого еврея, за счёт каких источников Германия наполняет общины деньгами, ответы будут свидетельствовать лишь о незнании вопроса. Я не юрист, поэтому могу только предполагать, что согласно Федеральному Закону о возмещении (BrüG, 17.07.1957) «современные еврейские общины» Германии действительно, как и пишет Фельдман, имеют предпосылки называться «законными правопреемниками по реституционным делам» и имеют право «на возвращение былой собственности или компенсаций» за нее.

Но «по Фельдману» не все общины имеют такое право. Он считает, что «строго с юридической точки зрения прямыми правонаследниками являются старые, до притока еврейских эмигрантов общины, в которых более или менее имеются члены из донацистских или периода нацизма еврейских общин». А почему, напр., не те, которые воссозданы в городах, где были общины в донацистский период? Или почему не все еврейские общины вне зависимости от того, являются ли они членами ЦСЕГ? И почему, отстаивая свои взгляды о правах на финансирование религиозных общин вместе с их секулярной инфраструктурой за счёт «наследства», автор ни слова не упоминает о семи десятках общин ЦСЕГ, которые не имеют денег на раввинов (а как может возрождаться религиозная жизнь в малорелигиозной среде, если нет квалифицированного учителя?), но зато имеют хоры, ансамбли и кружки преферанса? Неужели автор считает, что наследодатели смотрят с небес на такое «финансирование» и, извините за сарказм, пляшут от радости?

Существуют два вида наследования: по закону и по завещанию. Мне кажется логичным, чтобы в Уставах сегодняшних общин, претендующих на «наследство», была запись о том, что община города имярек является правопреемником довоенной общины. Но нет подобных записей ни в Уставе ЦСЕГ, ни, я думаю, в уставах большинства общин.

В уставах общественных объединений Германии принято также иметь пункт, в котором указывается, кто наследует имущество объединения в случае прекращения его деятельности. Такая запись указывает на волю коллективного завещателя. В архивах есть уставы довоенных общин. Может быть, стоит заглянуть в них и узнать волю тех, кому мы хотим наследовать?

«То есть мы имеем дело с компенсаторной реституцией, даже если она осуществляется в скрытой форме государственной «благотворительности» по восстановлению немецкого еврейства», – пишет автор. Я не оспариваю смысл этого заявления. Зачем же и кому нужна «скрытая форма государственной благотворительности» для случая, когда вроде бы имеется законное право наследования? К сожалению, автор это не объясняет. Почему? Ведь грабили евреев гласно и прилюдно, так почему возвращают «скрыто»? Неужели таким способом возврата власть корректирует общественное мнение населения (я включаю в его состав и эмигрантов-мусульман)? Не знаю, как способствуют такие формы возврата формированию общественного мнения, но то, что скрытые формы при отсутствии эффективного контроля дают возможность для реализации своекорыстия лиц, причастных к выделению и расходованию этих средств, сомнения не вызывает. Тем более в условиях практикующейся в Германии «положительной дискриминации» в отношениях власти и еврейского сообщества.

Автор так и не озвучил, какова же денежная стоимость имущества, которую Германия должна возвратить общинному еврейству Германии. Существуют системы финансовых расчётов, позволяющих определить примерную стоимость имущества довоенных общин в сегодняшней валюте. В то же время благотворительность предела не имеет, т. е. может быть вечной как память о Холокосте. До начала довоенного разрушения общинам принадлежали около 2800 синагог и молельных залов, а также участки земли, культовые предметы, мебель, произведения искусства, книги, архивные материалы и т.д. Конечно, сегодняшняя сотня с небольшим еврейских общин такого количества синагог и близко не имеет, как не имеет и имущества в размере стоимости довоенных ценностей. Но если сообщения о новых госкапвложениях в еврейскую инфраструктуру и появляются в печати, если есть в печати суммы средств, получаемых ЦСЕГ, то найти, сколько и из каких источников получают общины, почти невозможно. Эта информация фактически закрыта, причём часто даже от собственных членов.

Известно, что после войны для общин построено, перестроено и капитально отремонтировано 102 объекта, в том числе со времени начала эмиграции евреев из СССР в Германию – 33. Причём интересно, что общины, маленькие по численности, настойчиво стремятся к уровням капитальных затрат общин больших. СМИ свидетельствуют, что, если, напр., в Бохуме, где в общине состоят 1177 человек, общинный центр стоил 7 млн. евро, то соседний Гельзенкирхен, где в общине всего 409 членов, вбухал в стройку уже 5,2 млн. евро.

Пройдёт пару лет и «осчастливится» новым общинным центром на 900 м2 Потсдам. На странице указано, что сметная стоимость строительства 3 млн. евро. Синагога на 200 мест, из них мужских мест – 150. По данным общины, взятых с сайта ЦСЕГ, в общине 396 человек, т. е. мужчин там примерно 170. Зачем им нужно 150 мест? Что занятно, созданное для сбора средств на строительство общество «Новая синагога Потсдама» , объявляет, что в Потсдаме сегодня примерно 1200(!) жителей иудейского вероисповедания. Неужели в общине так «хорошо», что 2/3 евреев Потсдама не хотят в ней состоять? И неужели после ввода нового центра будет стоять очередь из желающих вступить в общину?

Маленький экскурс в историю. В Талмуде написано (Сук. 51б; ТИ., Сук.5:1, 55а; Тосеф., Сук. 4:6), что большая синагога Александрии, была столь велика, что голос кантора не был слышен во всех концах помещения, так что время вступления прихожан в молитву приходилось символизировать поднятием особых вымпелов. Дай некоторым волю, и я не удивлюсь, если одна из общин Германии обзаведётся такой синагогой.

Цифры о стоимости новостроек, вместимости синагог, численности общин и т. д. есть в СМИ и любой интересующийся может самостоятельно их изучить. И сможет понять, нужен ли кому-то возврат наследия в омертвлённой в зданиях форме кроме руководства заказчиков и подрядчиков. И сможет определить, разумна ли такая, с позволения сказать, «компенсаторная реституция». Мой ответ однозначен: нет.

Странно, что Закон о возмещении не имеет и гласного плана реализации. Фактически имущество еврейским общинам возвращается через инициативы, ходатайства и лоббирование выделения средств на капитальные затраты. Но получается, что как и функционеры ЦСЕГ, так и автор с такой ситуацией согласны. А по-моему, форма возмещения и декорации вокруг него таковы, что такое «возмещение» часто превращается в разбазаривание еврейского наследства.

Моё мнение, что было бы разумно не строить огромные здания, а приобретать на реституционные деньги доходное имущество, чтобы, получая от него доход, хоть частично финансировать общины. Доходным имущество может быть жильё, дома престарелых, больницы и т.д. Но нет, предпочитают строить общинные центры, которые заполняются один раз в часы открытия. И совершенно не желают считаться с тем, что через несколько десятков лет в некоторых из них останется сидеть по 3-4 сотрудника на 700-1000 м2 при очень небольшом количестве посещающих общественные богослужения и полном отсутствии нуждающихся в общинной социальной поддержке. Можно ли будет продать такое здание? Теоретически да, но сфер применения таких зданий очень немного. И пусть читатель сам пофантазирует о личности покупателя.

Германия возвращает деньги в общины не только через финансирование капитальных затрат, а и в виде финансирования текущей общинной деятельности. По моим подсчётам содержание 100 членов общины обходится Германии в среднем примерно в 70 000 евро в год. То есть на весь ЦСЕГ – это 70 млн. евро в год. Я имею основания для предположения, что в послевоенное время еврейство Германии получила в качестве прямых и непрямых компенсаций минимум 1 млрд. евро. Много это или мало? Не знаю.

Прошу читателя подавить в себе желание спекулировать на моих цифрах путём доказывания, что я якобы цинично не желаю замечать смертей и несчастий германских евреев. Я оппонирую Фельдману в тех рамках, которые он очертил. И я не стал бы это делать, если бы автор сказал, что надо срочно готовиться к тому времени, когда Германия сочтёт свои обязательства перед евреями выполненными.

О морали наследования

Бесспорно, что степень религиозности абсолютного большинства членов сегодняшних общин разительно отличается от взглядов большинства погибших и изгнанных немецких евреев. Об этом, как минимум, свидетельствует заполнение синагог. К сожалению, автор, доказывая, что сегодняшние общины обладают правами наследования, игнорирует в своих доводах фактор моральности наследования. Вернее, аморальность безответственного подхода к наследованию, аморальность разбазаривания наследства. Последнее усугубляется тем, что отношение большинства представителей немецких властей строит свои отношения с еврейскими общинами на принципе т. н. «позитивной дискриминации». Абсолютное большинство современного еврейства Германии, находящегося сегодня в процессе частичного разбазаривания материальной части «наследства», находится одновременно и в процессе затянувшегося равнодушия к духовным ценностям наследователя.

Нужны ли членам общин новые синагоги, которые с такой радостью строит начальство? Рискну с одним предположением. Допустим, что в некоем городе, где большинство членов общины бывшие советские, планируют строить общину. Представьте себе ситуацию, что до начала строительства среди членов общины проводят анонимный опрос, в котором их спрашивают, что они выберут: новый общинный центр или и старый общинный центр и 10 000 евро наличными каждому без налогообложения. Думаю, что в 95% ответ будет не в пользу строительства. Я уверен, что как ни кощунствен мой пример, но он очень близок к истине. Что ж тогда кричать, что мы – наследники немецкого еврейства? Я считаю, что право наследования общинной собственности довоенного немецкого еврейства должно возникнуть только тогда, когда еврейство займёт в жизни приехавших такое же место, какое оно занимало в жизни ушедших в небытие.

О личности автора

Что имеется в нашем в нашем случае? Один образованный еврей высказал своё мнение, второй, не менее образованный еврей, специалист «по проблемам русской религиозной философии», оспорил его. Зачем нужно второму, долгое время проведшему в научной среде, адресовать первому строки из басни Крылова «о свинье под дубом»: «Лишь были б желуди: ведь я от них жирею»? Сравнение со свиньёй у многих народов является обидным, а для евреев это, на мой взгляд, оскорбительно без весомого на то основания.

Вряд ли в еврейском споре является желательным приведение в качестве аргументов слов из Евангелия. Мне кажется, что если автор – философ в области религии, пишущий для евреев, то он должен находить нужные ему в споре изречения в еврейских источниках.

Странно и недовольство автора тем, что Ицкович применяет слова «бытие, противоречие, причинная цепь, эклектический подход» и т. д., тем более что себя автор в этом смысле не ограничивает. В его лексиконе есть слова имидж, демагогия, идиоматический оборот, концептуальное осмысление и т. д.

Малорелигиозный читатель вряд ли понял, почему автор считает миньян демократическим институтом. Ограничение, заставляющее евреев, желающих прикоснуться к Торе, молиться рядом, не учитывая при этом, какие у этих евреев отношения, – это не демократия.

Непонятно, почему автор предлагает тшуву (т. е. раскаяние, а по цитируемому Фельдманом Мартину Буберу – возвращение к Б-гу), для т. н. «евреев по отцу», ведь тшува применяется сегодня только для галахических евреев, а путь в еврейство для неевреев только один – гиюр.

Автор не пишет, в чём должны раскаиваться «евреи по отцу», тем более, сам пишет, «что грешили то не они, … а их отцы». Непонятно, откуда автор знает, что «евреи по отцу» «не собираются в будущем расставаться со своим еврейским происхождением».

Автор без тени колебания определяет, какие книги оппонент не читал, и, пытаясь высказаться по очень широкому кругу вопросов, фактически скачет «галопом по Европе», плодя вопросы читателя и их возражения.

Я не вижу смысла разбирать все аргументы Фельдмана. Но хочу привести один из отзывов на его статью, который размещён на сайте «Заметки по еврейской истории». Канадец Ontario14 пишет at 2009-02-13 13:18:27 EDT: «Недобрая, в общем, даже злая реакция на статью, которую многие читатели «Заметок» и в глаза не видели. Наверное, семья Фельдман много веков враждует с кланом Ицковичей … Сам текст настолько наполнен внутренними противоречиями и фактическими неточностями, что я, признаюсь, к середине «потерял нить».

Выводы о статье Феликса Фельдмана:

• — автору не удалось опровергнуть 90% аргументов члена общественного объединения «Форум за будущее еврейства Германии» Марка Ицковича о необходимости изменений в общинной жизни;
• — тон спора, взятый автором, недопустим.

O претензиях Синагогальной общины Кёльна на монополию

Статья члена Синагогальной об­щины Кёльна г-жи Остры «В чьих интересах?» (ЕГ, 12/2008) oткрытым письмом не является, так как персонализированный адресат ею не назван. Выразив недоволь­ство появлением негативной информации, но при этом не опровергнув ни одного из приведенных фактов, автор положитель­но отозвалась об активной жизни, кото­рая «в общине ведется и поддерживается силами сотрудников и теми, кто работает на общественных началах». И заканчи­вает вопросами: «Кому выгодно перма­нентное недовольство и стремление к борьбе?., когда деструкция носила сози­дательный характер? Я не претендую на истину в последней инстанции и ничем не обязана руководству общины, но, на мой взгляд, направления его деятельности совпадают с интересами обычных людей, их тревогами, заботами...»

Повеяло знакомым... советским. Чем-то типа: «Мы сочли и площадь круга, и поверхность кирпича - это важная заслуга Леонида Ильича». По-моему, появление статьи было вызвано не столько желанием автора громко высказать благодарность социальному отделу и общинному руко­водству, сколько необходимостью пока­зать, какое место он занимает в общинном строю. Тон статьи подразумевает призыв не к миру, а к равнодушию и согласию с мнением автора, что свобода выражения мнения для нас излишня. Фактически г-жа Остра задала вопрос: а на черта критико­вать общину, где она состоит в членах.

Так как я являюсь автором обеих статей, о которых пишет г-жа Остра, мне и отве­чать на вопрос о смысле или бессмыслен­ности критики ее общины. Тем более что писал я не обо всей общине, а о поступках руководства. Я не отрицал и не отри­цаю общинный позитив, но напоминаю, что недавно по решению суда состоялись внеочередные выборы в Представитель­ство. Как автор думает, конструктивно ли это для ее общины и кто виновники этой «конструктивности»?

«Выберите себе людей мудрых, и раз­умных, и знатных в племенах ваших, и я поставлю их во главе вас (Дварим, 1:13)», -говорит Тора. Рассматривать вопрос знат­ности членов Правления г-д Гретца, Лере-ра и д-ра Радо в мою задачу не входит, а вот обсудить их мудрость, разумность и совпадение результатов деятельности «с интересами обычных людей» смысл есть.

Можно ли закрыть правду общинной газетой?

«Мы рады, что в этом году многое разъ­яснилось, открылись новые перспек­тивы...» - этими словами заканчивает Правление свое традиционное ежеме­сячное обращение к членам общины (Gemeindeblatt, 12/2008), в одном из аб­зацев которого кратко освещен судебный процесс, инициированный Правлением.

Разберем этот абзац подробно с помо­щью писем истца, ответчика и решения суда.

...в Административном суде состоялось судебное разбирательство против... Jüdische Gemeinde e.V. Представитель­ство и Правление нашей общины решили опротестовать вводящее в заблуждение название этого общества. Прежде чеммы решились на этот шаг, нами было пред­принято много попыток договориться с Правлением этого общества без судебно­го вмешательства.

Истец хотел запретить ответчику пользо­ваться именем Jüdische Gemeinde Köln, т. к. считает, что благодаря этому имени ответ­чик получил преимущество при сборе по­жертвований и других поддерживающих выплат. Например, при поиске еврейских общин Кёльна в телефонных справочни­ках или Интернете интересующийся пер­вым найдет адрес Еврейской общины, а не Синагогальной. Истец фактически на­стаивал на своей первосортности, утверж­дая, что даже если «обе еврейские общины стоят... равнозначно рядом», то «это не от­дает должное первостепенному значению истца». Он назвал ответчика «конкурент­ной организацией» и выразил мнение, что «конкурент» облачился в «дезориентиру­ющую одежду» и ущемляет его «исторически сложившиеся и признанные права». Хотя в уставах истца и ответчика не сказа­но об их принадлежности к коммерческим организациям, истец настаивал, что де­я­тельность и поэтому логично применение к ним законов о конкуренции.

Истец просил в случае дальнейшегс применения ответчиком имени Jüdische Gemeinde Köln штрафовать его на 250 000 за каждый случай использования, а если штраф взыскать не удается, применять арест на срок от 6 месяцев до двух лет.

Желая, видимо, доказать, что евреям в их общине и лучше, и полезнее, и интереснее, истец информировал суд о мероприятиях, которые он проводит. Суд увидел и оценил, что у истца есть всё, начиная от детского са­да и еврейской народной школы до форте­пианных концертов и пантомимы.

Мне кажется, что слово «еврейская» - это родовое понятие, а «кёльнская» - ме­стонахождение, и что именно так форми­руются названия в городах Германии. Но я не юрист, и меня интересует прежде всего нравственная сторона спора.

Каково лицо истца в этом процессе и какова его позиция в еврейской жизни? Почему он, существующий не одно десяти­летие, начал борьбу с сообществом, возраст которого около полутора лет? И насколько моральны материальные претензии истца почти полностью находящегося в зависи­мости от государственной поддержки, к ев­рейской группе, которая никакой господ­держкой не пользуется?

Синагогальная община не первый раз судится с евреями и проигрывает дела по­тому, что не хочет внимать логике и справедливости.

Хочу напомнить читателю, что, согласие Государственному договору, заключенному 01.12.92 между правительством земли Северный Рейн-Вестфалия и еврейским сообществом, каждой из трех еврейских организаций, подписавших его, был дан в пользование пульсирующий деньгам; персональный сосок от земельного вымени. И кому-то, видимо, за более чем десяток лет показалось, что этот сосок ста не «соском в пользовании», а соском собственным. Что, конечно же, иллюзия.

Именно эта иллюзия стала в 2007 г. при чиной проигрыша сегодняшним истцов дела против еврейской либеральной общины Кёльна «Гешер ла Массорет». Последняя посчитала, что, хотя Синагогальная община и была единственным подписантом вышеуказанного Договора от еврейства Кёльна, на эти деньги могут претендовать и другие религиозные организации евреев города. Этот довод не был услышан Синагогальной общиной, она не захотел делиться субсидиями с евреями другого религиозного направления, а лишь «великодушно» предложила им прийти к себе «под крышу», потеряв самостоятельность. Но суд решил, что господдержка распространяется не только на членов Синагогальной общины, но на всех евреев Кельна, объединившихся в организации, деятельность ко­торых отвечает Закону о еврейских рели­гиозных общинах земли Северный Рейн-Вестфалия. (18.12.51).

Совсем недавно вследствие проигрыша иска своему члену г-ну Шнайдеру в Сина­гогальной общине были назначены внеоче­редные выборы. И выборы, и судебные из­держки по обоим проигранным делам бы­ли, само собой, профинансированы общи­ной, которая почти полностью содержится за счет государства. То есть большую часть судебных развлечений руководства Сина­гогальной общины оплатила Германия.

Проиграв два сражения против единоверцев, Правление решило взять реванш в борьбе с Еврейской общиной. Она, по его мнению, покусилась на то, что общине хоть и не принадлежит по праву, но находится у Правления, так сказать, «на уме». А «на уме» у них имя «Еврейская община Кёльна». То есть что-то вроде: «говорим - партия, под­разумеваем - Ленин». Правление истца считает, что если кто-то говорит «еврейская община Кёльна», то должен иметь в виду именно и только Синагогальную общину. И в первую очередь это относится к тем, кто хочет дать что-то шуршащее кёльнским евреям. Т. е. для «дать» - адрес может быть только один-единственный: Roonstraße 50, 50674 Köln, Synagogen-Gemeinde Köln K.d.ö.R. И больше никакой.

Первое письмо было направлено ответ­чику 18.02.08, - с требованием ответить уже к 21.02.08. Т. е. даже если письмо пришло ответчику 19-го, то 20-го уже надо отвечать. Обычно тот, кто мнит себя победителем в споре, в стиле ультиматума дает ответчику 24 часа на размышление.

Истец пишет в письме о многолетнем и численном «преимущественном поло­жении» Синагогальной общины и о том, что дезориентация, которую своим именем вносит ответчик, «недопустима по закону». В качестве аргументов используются фак­ты, начиная от подписания Синагогальной общиной Госдоговора и заканчивая отсут­ствием ответчика в еврейском календаре издательства Ölbaum. О том, что в судеб­ном процессе между общиной «Гешер ла Массорет» и Синагогальной общиной ис­ключительность прав последней в отноше­нии Госдоговора не признана судом, истец умалчивает. Одновременно с письмом ад­вокат истца направляет в адрес Еврейской общины счет за свои услуги на сумму 1065 евро.

Ответ Еврейской общины от 29.02.08 носит увещевательно-разъяснительно-примирительный характер. Удивляясь, что одна еврейская община выбрала такой путь решения разногласий в отношении другой еврейской общины, ответчик пытается убе­дить истца в желательности доверительно­го внесудебного разговора, т. к. «открытый спор ведет к чрезмерному ущербу для ре­путации и благополучия всего еврейского общества в Кёльне». Ответчик пишет, что «ни в коем случае не заинтересован в том, чтобы конкурировать с другой, уже суще­ствующей и такой, без сомнения, высоко­уважаемой организацией, как Синагогаль­ная община, если вообще можно говорить о соревновании при выполнении обще­ственной и благотворительной работы».

Ответчик пытался сгладить конфликт и с помощью ЦСЕГ. Он обратился к генсеку г-ну Крамеру с письмом, тема которого - «Открытый скандал и дискуссия». В письме ответчик просил о помощи и поддержке, мотивируя свою просьбу тем, что требова­ния и аргументация истца не согласуются «с принципами еврейского сообщества». Но г-н Крамер, решив, видимо, что это вме­шательство ярких политических дивиден­дов ему не принесет, а, может быть, будучи очень занятым подготовкой к собранию ЦСЕГ, назначенному на 27 ноября, не от­ветил на письмо. Кстати, на этом собрании членом Третейского суда при ЦСЕГ был из­бран исполнительный директор истца г-н Бенцион Вибер. Что ж, теперь за состояние еврейской и юридической справедливости в ЦСЕГ я окончательно спокоен.

Данное общество пытается при помощи выбора своего названия создать впечатле­ние, что речь идет о «Еврейской общине»... Намерения этого общества и его цели еще не известны.

Странное заявление. Фактов «нееврейскости» дел ответчика истец не приводит, а на страницах своих писем от 04.09.08 и 17.11.08, адресованных суду, самолично доказывает, что с Уставом ответчика, а зна­чит, и с его целями, знаком.

Члены Правления этого общества большеи частью являются членами нашей си­нагогальной общины.

Складывается впечатление, что истец тем самым признал, что не всё в порядке в «королевстве Датском», раз его члены реализуют какие-то еврейские идеи вне Синагогальной общины.

Во время судебного разбирательства было предложено, чтобы Jüdische Gemeinde e.V.сделала дополнение к своему названию - тогда будет проще ее отличить от нашей общины.

Почему истец требует, чтобы ответчик поменял название? Почему бы самому ист­цу, если он хочет изменить невыгодную ему коммерческую ситуацию, не изменить свое название так, чтобы оно, по его мнению, стало конкурентоспособным? И откуда члены Правления Синагогальной общи­ны, никогда не жившие в СССР, получили привычки «Старшего брата», который, сам не меняясь, желает ограничить права того, кого считает «братом младшим»?

В настоящее время судебный процесс приостановлен. Скажу так: 27 ноября суд на «крутизну» истца внимания не обратил, иск не поддержал и предложил решить проблему отношений вне суда.

С целью обсуждения этого вопроса в ближайшее время состоятся переговоры между нами и зарегистрированным обще­ством Jüdische Gemeinde e.V... Мы попы­таемся прийти к согласию, потому что еврейское сообщество должно быть еди­ным целым и говорить одним голосом.

Ну никак я не могу уйти от впечатления, что этот голос в Кёльне, по мнению истца, должен, естественно, принадлежать Правлению Синагогальной общины.

Денежная лихорадка на инфляции морали

Вопрос о претензиях Синагогальной об­щины к Еврейской общине, а также о том, что адвокат г-н Зайберт направил последней письмо на эту тему, было до­ложено на заседании Представительства истца 05.03.08. Одновременно глава Пред­ставительства Илан Симон сообщил, что Винфрид Зайберт занимает антиизраиль­скую позицию, и поэтому было решено, что адвокат закончит свою деятельность указанным письмом. Но заявление г-на Илана Симона и решение Представитель­ства не убедили Правление, и г-н Зайберт продолжил вести дело.
Вот некоторые факты, характеризую­щие взгляды адвоката истца.

На страницах палестинского интернет-портала г-н Зайберт пишет о разделитель­ной стене между Изралем и Палестиной как о «чисто земельном грабеже», а изра­ильскую политику называет «неумной и не­гуманной»

(http://www.arendt-rt.de/deutsch/palestina/Stimmen_deutsch/bluem_norbert_ mauer_weg.htm).
На сайте генпредставительства Пале­стины в Германии адвокат обращается с открытым письмом, в котором изла­гает свою позицию по поводу раздели­тельной стены, к тогдашнему министру МВД Германии Отто Шили

(http://www.palaestina.org/news/beitraege/zeigeBeitrag. php?ID=242).

Среди клиентов защитника истца - из­вестный критик сионизма и автор ста­тей на пропалестинском сайте www.antiimperialista.com д-р Людвиг Ватцал
(http://www.achgut.com/dadgdx/index.php/ dadgd/article/matthias_kuentzel_hochmut/). И т. д., и т. п.

Общественная позиция адвоката, видимо, закона не нарушает. Однако регу­лярное чтение в синагоге истца молитвы «О благополучии Государства Израиль» и одновременное обращение к г-ну Зайберту является, на мой взгляд, кощунством. Тем более что в Кёльне и окрестностях навер­няка можно найти адвокатов, не имеющих в еврейской среде проблем с репутацией. Но... Правлению по какой-то причине нужен именно г-н Зайберт.

Истцу известно, что религиозному меньшинству Германии, которым является еврейство, предоставлено право судебной автономии, т. е. право иметь собственный суд и решать в нем дела в соответствии с собственными правовыми установлениями. Тем не менее Правление истца, в котором состоит член Директориума ЦСЕГ и председатель Правления ZWST г-н Эби Лерер, нарушив еврейские традиции, в Третейский суд при ЦСЕГ не обратилось, а сделало свои претензии гласными, вынеся их в суд государственный.

Свод законов еврейского образа жизни «Кицур Шулхан Арух»(гл. 171 «Судопро­изводство») сообщает, что «Галаха считает компромисс идеальным способом разрешения любых споров. Когда стороны не могут прийти к компромиссу, они прежде обязаны попытаться разрешить свой спор у раввина или, если он сочтет нужным, обратиться в Бет-Дин... Мудрецы Торы весьма неодобрительно относится к евреям, которые обращаются в нееврейский суд, разве что стороны (или хотя бы одна из них) не признают авторитета Бет Дина, и требуется вмешательство властей, чтобы решение Бет Дина было исполнено...Галаха одобряет обращение в третейский суд, так как в случае, когда тяжущиеся стороны сами выбирают третейского судью, они обычно более охотно соглашаются на компромисс».

Теперь посмотрим на конфликт со стороны не религиозных авторитетов, а обычных людей. Представим себе двух священников, которые лупят друг друга, выдирая друг у друга кошель с деньгами. Мерзкая картина, не правда ли? А теперь представим себе, что эту драку затеяли два раввина. Могут пользоваться уважением такие раввины? И чем отличается судебная свара двух религиозных(!) еврейских общин по поводу денег от драки раввинов за кошелек? Тем, что нет крови, а члены Правления истца были в суде без кип? А стыд? А превращение обеих общин в общественное посмешище?

Нельзя избавиться от впечатления иррациональности претензий истца и демагогичности его выводов из здравых в общем-то аргументов. В одном из писем истец пишет: «В еврейских, как и в... других религиозных организациях, речь никогда не идет только о вере. Речь вынужденно идет также... вокруг денег». Это-то бесспорно. Но разве в отношениях с единоверцами деньги стоят впереди взаимного уважения и общей религии?

Лидеры истца считают, что у них есть историческое (ну как же, они существуют столько лет!) и численное право (ну как же, в общине 4650 членов!) ограничивать свободу других еврейских организаций. Не понимают лидеры, что своим иском роняют они репутацию еврейского сообщества Германии, и так не очень высокую, еще ниже. Что дают антисемитам возможность утверждать, что евреи передрались из-за денег и что деньги для евреев важнее религии и кровного родства.

Пока этот иск обошелся Синагогальной общине лишь в стоимость гонораров двух адвокатов (думаю, что это около 4000 €) плюс аванс на возмещение судебных издержек, что при почти восьмимиллионном бюджете общины совсем немного. Так что есть еще у Правления порох в пороховниах. А русскоязычное большинство общины, избравшее это руководство и поддерживающее все линии Правления, даст делу очередной «одобрям-с», не испытывая стыда за свою жизнь в роли овощей на общинном огороде.

Еврейская газета, Февраль 2009